Легенды и размышления о судьбе «Святой Анны»

1. Чем объяснить молчание матроса А. Конрада?

Это молчание удивительно напоминает молчание Цаппи - одного из членов полярной экспедиции Умберто Нобиле 1928 года, который в группе, вместе с Мальмгреном и Мариано, ушел из ледового лагеря после крушения дирижабля, надеясь добраться на Шпицберген, а затем они с Мариано были спасены ледоколом «Красин».

А. Конрад

После спасения Цаппи до конца жизни хранил молчание об их отношениях в группе и судьбе третьего члена группы - Мальмгрена.

А на Цаппи, в момент спасения пребывавшем в относительно нормальном физическом состоянии, были часы и часть одежды обмороженного и обессиленного Мариано.

Может быть, жизнь, подаренная Альбановым Конраду, и заставила его хранить молчание?

Но это только предположение.

2. Почему Брусилов и остальной экипаж «Св. Анны» не ушел вместе с Альбановым?

Еще одна из загадок, ответ на которую мог быть в письмах, так и не дошедших до адресатов.

Может быть, в этом и была причина конфликта между Г. Брусиловым и В. Альбановым?

Надеясь, что рано или поздно судно выйдет на чистую воду, Брусилов был категорически против ледового похода.

Альбанов же как опытный полярный штурман понимал, что единственное их спасение - как можно скорее уходить с судна, пока сравнительно недалеко Земля Франца-Иосифа.

Вероятно, Брусилов был против похода и по той причине, что ему тогда пришлось бы отчитываться перед родственниками, финансировавшими экспедицию, за погибшее судно и провалившуюся экспедицию.

Но Альбанов уходил, не бросая товарищей на произвол судьбы, он надеялся вернуться с помощью.

3. Любовный треугольник

Высказывались предположения, что Ерминия Жданко стала причиной раздора между капитаном и штурманом. Может, между ними образовался любовный треугольник? Может, полюбив Альбанова, Жданко, будучи судовым врачом, принципиально, из чувства врачебного долга, осталась с еще больным Брусиловым и экипажем на обреченном судне?

Промелькнула ничем не подтвержденная информация, что Ерминия Жданко отдала Альбанову перед его уходом пакет и попросила на материке отправить его самому дорогому для нее человеку, адрес был на внутреннем конверте.

И когда Альбанов, спасшись, вскрыл пакет, оказалось, что письмо адресовано ему...

Но доказательств этому нет - они ушли со смертью Альбанова.

Вспоминает полярный авиштурман В.И. Аккуратов:

«Я был знаком с Александром Конрадом. В тридцатых годах он плавал на судах Совторгфлота. Суровый и замкнутый, он неохотно, с внутренней болью вспоминал свою ледовую одиссею. Скупо, но тепло говоря об Альбанове, Конрад наотрез отказывался сообщить что-либо о Брусилове, о его отношении к своему штурману. После моего осторожного вопроса, что связывало их командира с Ерминией Жданко, он долго молчал, а потом тихо сказал:

– Мы все любили и боготворили нашего врача, но она никому не отдавала предпочтения. Это была сильная женщина, кумир всего экипажа. Она была настоящим другом, редкой доброты, ума и такта...

– Прошу вас, ничего больше не спрашивайте!»

4. Арктический летучий голландец

«Св. Анна» - как арктический «летучий голландец», с заледенелыми мачтами и реями, занесенная снегом, продолжает свой дрейф во льдах по большому Арктическому кругу вот уже около 100 лет.

Недавно в материалах МАКЭ (Международная арктическая комплексная экспедиция) я обнаружил очень интересный документ.

Вот текст этого документа (орфография сохранена):

«Начальнику Охраны Водного Района Архангельского порта
Корпуса Гидрографовъ Поручика Карягина

Рапортъ

Доношу Вашему Высокоблагородiю, что 2-го сего февраля во время командировки моей для изследованiя льда в Белом море, я в Патракеевскомъ Волостном правленiи виделъ бутылку со вложенной в нее запиской, найденную однимъ изъ крестьянъ этой волости во время рыбнаго промысла у мыса Куйскаго въ первыхъ числахъ января этого года. Бутылка изъ подъ лимонада съ круглымъ дномъ / какiя можно встретить только на пароходахъ / она была плотно закупорена, такъ, что совершенно сохранилась записка, написанная чернилами на полулисте обыкновенной почтовой бумаги.

Команда
Мой последнiй приветъ из полосы вечныхъ льдовъ Брусиловъ
19 февраля 1913 года».

Первая часть записки написана не твердой рукой, вторая бойкимъ почеркомъ. По моему совету содержанiе этой записки было съ первой отходящей почтой сообщено волостнымъ правлениемъ господину Архангельскому Губернатору.

Подлинный подписалъ: Поручикъ Карягинъ.
Съ подлиннымъ верно:
За И.Д. Флагъ-Офицера, ст. Лейт. де Франс.
№10.
15-го февраля 1915 года
Г. Архангельскъ».

Давайте проанализируем это документ.

Как видим, записка подписана Г. Брусиловым 19 февраля 1913 года. К этому моменту шхуна уже была 4 месяца в ледовом дрейфе и достигла, в соответствии с записями в судовом журнале на 12 февраля 1913 года, точки с координатами: 76 градусов 31 минуты северной широты и 77 градусов 25 минут восточной долготы. Шхуна находилась в Карском море, примерно на широте мыса Желания - самой северной точки Новой Земли.

Копия рапорта поручика Карягина

Копия рапорта поручика Карягина

Эта записка в бутылке - сплошная загадка. Каким образом бутылка с запиской могла оказаться в Белом море, у мыса Куйский, совсем недалеко от Архангельска, где и была найдена в начале января 1915 года?

Ведь если бутылка 19 февраля 1913 года была брошена на лед, то в это время шхуна дрейфовала строго на север, со скоростью 2-3 узла в сутки.

Есть запись в судовом журнале от 18 февраля 1913 года, где Брусилов пишет: «…мое здоровье тоже неважно, лежу в койке, двигаться и ходить совсем не могу…, часто заговариваюсь, но теперь мне немного лучше…, опасались что я не встану и сделали опись всех документов, хранящихся у меня».

Но упаднический и прощальный тон записки Брусилова как-то не согласуется с этой записью в судовом журнале, где он пишет, что ему стало лучше.

Писал эту бутылочную записку сам Г. Брусилов или кто-то другой, можно будет сказать, если когда-нибудь найдется оригинал этой записки. Для этого надо копаться в архивах Архангельского порта, в надежде на чудо, что там он сохранился.

Ледовый дрейф шхуны продолжался до апреля 1914 года, до момента ухода группы Альбанова, когда шхуна достигла уже 83 градуса северной широты, а затем продолжился и в дальнейшем.

Эта бутылка с запиской, если она была брошена на лед у шхуны 19 февраля 1913 года, должна была дрейфовать на льдине вместе со шхуной на север также до апреля 1914 года и далее до тех пор, пока шхуна не выйдет из ледового плена на чистую воду, а бутылку течением или ветром погонит на юг.

Приняв реальность существования этой бутылки с запиской, можно предположить, что «Святая Анна», если не была раздавлена льдами или ее не уничтожил пожар, уже к концу лета, или середине осени 1914 года смогла выйти из ледового плена на чистую воду северо-западнее Земли Франца Иосифа.

Это значительно раньше лета 1915 года - срока, который предполагали Брусилов и Альбанов, и бутылка с запиской уже через три - четыре месяца, в январе 1915 года, смогла оказаться в Белом море, у мыса Куйский.

Существуюшая в Баренцевом море сложная система поверхностных и глубинных течений, в котором холодные течения из Арктического бассейна, (со средней скоростью около 50 см/сек), направлены в основном к югу от Земли Франца-Иосифа, а также то, что от меридианов Кольского залива часть вод прибрежной ветви Нордкапского течения отклоняется к юго-востоку, движется вдоль берега Кольского полуострова и уходит в Белое море допускает такое наше предположение.

В целом же эта записка в бутылке породила еще больше загадок, на которые ответов к сожалению пока нет.

Если предположить, что «Святая Анна» вышла на чистую воду, то куда она направилась?

Может быть Брусилов покинул шхуну вместе с членами команды, и направился на Землю Франца Иосифа или Шпицберген, а шхуна действительно бродит в Арктике как «летучий голландец»?

Ведь есть же воспоминания полярного штурмана Аккуратова о том, что зимуя на острове Рудольфа в 1937-1938гг. вместе с летчиком Мазуруком, они в бухте Теплиц-Бай, милях трех от берега, увидели шхуну. Три мачты, реи оборваны. Видно оно давно была во льдах. По всем очертаниям очень похожую на «Святую Анну». Пока они бросились к самолету, разогревать мотор, чтобы облететь шхуну, на бухту сполз туман, который разошелся только через две недели. Мазурук и Аккуратов облетели все в радиусе 100км, но море было чистым и никакой шхуны.

Нельзя не упомянуть еще об одной мистической истории, связанной с Е.А. Жданко.

В 1928 году в Ленинграде в издательстве «Вокруг света» вышла как перевод с французского книга Рене Гузи «В полярных льдах» (Дневник Ивонны Шерпантье).

Рассказ ведется от имени участницы полярной экспедиции на судне «Эльвира».

Фамилии участников экспедиции норвежские, но идет постоянная параллель с экспедицией «Св. Анны»:

Судно ушло в Арктику тоже в 1912 году;

Также на судне разногласия между капитаном, которого зовут Торнквист, и штурманом Бостремом;

Также штурман уходит в апреле 1914 года со шхуны к ЗФИ;

Также на другой день их догоняют трое с горячей пищей после пурги;

Также практически весь экипаж переболел цингой и т.д.

Незадолго до смерти Шарпантье, последняя из оставшихся на шхуне в живых зашила дневник в кожаный мешок с поплавками и положила на лед. Он и был найден на севере Атлантики норвежским китобойным судном, капитан которого передал дневник швейцарскому ученому - естествоиспытателю Р. Гузи.

Однако впоследствии Р. Гузи в своей новой книге, вышедшей в 1931 году, писал: «Я попытался каким-то образом восстановить события, происходившие с оставшимися членами экспедиции Брусилова»….

Но некоторые исследователи высказывают предположение, что, быть может, Е.А. Жданко каким-то образом все же спаслась и передала Р. Гузи свой дневник для опубликования с обязательным условием представить его как вымысел.

Так ли это?..

5. Г. Брусилов также решил покинуть корабль и пешком отправиться вслед за группой Альбанова?

Вспоминает полярный авиаштурман В.И. Аккуратов:

«Зимуя в 1937/38 году на острове Рудольфа, когда мы с летчиком И.П. Мазуруком после высадки папанинцев на Северном полюсе были оставлены для страховки их дрейфа, в руинах стоянок итальянской и американской экспедиций герцога Амедея Абруцкого и Болдуина-Фиалы мы обнаружили необычную находку. Дамскую лакированную туфельку! На внутренней лайковой подкладке в золотом клейме была надпись: «Поставщик двора его Императорского Величества: Санкт-Петербург». В названных экспедициях женщин не было.

Не принадлежала ли эта модная туфелька Ерминии Жданко? Может быть, Брусилов, зная о запасах продовольствия на острове, вышел к нему, потом отправился дальше на юг, на мыс Флора, наиболее часто посещаемый кораблями, но в пути все погибли?»

Хотя вряд ли эта версия оправдана. Верится с трудом, чтобы в тяжелый ледовый переход, где на счету каждый грамм лишнего веса, Ерминия Жданко взяла бы с собой модные туфельки. Хотя, как говорят, женская душа - потемки.

6. Самая романтическая версия о судьбе «Св. Анны»

И, прежде всего, о судьбе Брусилова и Ерминии Жданко:

«Св. Анна» в 1915 году вышла из ледяного плена. Ерминия Жданко и Г. Брусилов остались живы.

Ерминия Жданко

Где-то весной или летом 1915 года шхуна вышла из ледового плена, и ее вынесло в воды Северной Атлантики.

Анализ законов дрейфа льдов, выносимых из Ледовитого океана через Гренландское море в Атлантику, подтверждает возможность выхода шхуны на чистую воду.

Во время этого длительного дрейфа на борту шхуны рации не было, а, следовательно, моряки не имели никакой информации о том, что происходит в мире, в котором уже шла Первая мировая война.

«Св. Анну» вынесло в район Северной Атлантики, где Германия вела неограниченную подводную войну. Немецкие подводные лодки топили все суда подряд, которые попадались им в районах их действий.

Если это был не военный корабль, то подводная лодка всплывала, забирали с собой капитана и судовые документы, команде довольно часто разрешали сесть в шлюпки, затем топили судно торпедой или расстреливали его из артиллерийской установки.

Вероятно, они могли это сделать и со «Св. Анной», но взяли на борт лодки, помимо лейтенанта российского флота Г. Брусилова, еще и женщину - Ерминию Жданко...

Видя жалкое состояние шхуны после ее трехгодичного дрейфа, немецкие подводники, может быть, не захотели тратить на нее торпеду или расходовать артиллерийский боезапас, считая, что утонет и так, оставили шхуну на плаву и ушли, а «Св. Анна» продолжила свой свободный дрейф.

Команда «Св. Анны», пересаженная в вельботы, не решилась вновь перейти на шхуну, боясь, что при очередной встрече с немецкой подводной лодкой она может быть просто потоплена без предупреждения.

Учитывая измученное состояние команды после дрейфа, вряд ли она могла выжить в открытом море или достигнуть берега.

Здесь начинается самое интересное: есть ряд событий и фактов, которые в определенной степени могут подтверждать реальность этой версии, высказанной еще в 1978 году Д. Алексеевым и П. Новокшеновым.

Будучи в октябре 1988 года в Германии, в Штральзунде, писатель-маринист Н. Черкашин зашел со своими немецким друзьями в пивной погребок «У Ханзы». Оь этом он рассказывает в своей книге «Авантюры открытого моря».

На одной из стен этого погребка красовался штурвал, к которому была прикреплена русская икона «Святой Анны Кашинской». На штурвале еле проглядывалась надпись – «…andor...» , т.е. часть названия судна, которому принадлежал этот штурвал.

Хозяин погребка рассказал, что этот штурвал и икона найдены его отцом, который сразу после окончания Второй мировой войны рыбачил в Северном море.

Осенью 1946 года его траулер в густом тумане чуть не наскочил на брошенную шхуну. Обследовав эту шхуну, рыбаки нашли на ней, много мясных консервов, другой провиант, который перегрузили к себе, а отец взял со шхуны этот штурвал и икону!

На шхуне не было ни флага, ни имени на борту.

Вернемся в 1912 год.

Шхуна «Пандора» переименована перед выходом из С.Петербурга в «Св. Анну».

При наречении новым именем кораблю в соответствии с традициями вручали и икону, которая вполне могла быть иконой «Святой Анны Кашинской».

А стертые надписи некоторых букв на штурвале можно объяснить обычным суеверием моряков, не желавшим оставлять на шхуне имя мифической женщины, явившейся воплощением зла и несчастья для людей.

Вот, может быть, и приоткрылся чуть-чуть «ящик Пандоры», о котором упомянул Пуанкаре, встретив шхуну «Св. Анна», выходящую в свое трагическое плавание, с надеждой на то, что тайна исчезновения шхуны может быть раскрыта.

Однако в этой версии есть одно слабое звено. К концу своего многолетнего дрейфа «Святая Анна» не имела достаточного запаса продовольствия, тем более мясных консервов.

А если в 1946 году немецкие рыбаки встретили не «Св. Анну», а другую шхуну, которая когда-то в море повстречала безлюдную «Св. Анну», и кто-то из ее экипажа этой шхуны снял штурвал и икону, а уже потом и сама она подверглась нападению немецких подводников и тоже стала брошенной?

Ведь икона и штурвал висят же на стене в пивном погребке!

Существует свидетельство дальней родственницы Ерминии Жданко, Нины Георгиевны Молчанюк из Таллина, что в 1928 году Ерминия Жданко появлялась в Риге, приехав откуда-то с юга Франции, вместе с десятилетним сыном - факт, которому сама она по малолетству не придала тогда никакого значения. Что она вышла замуж за Георгия Брусилова и жила где-то на юге Франции.

Об этом говорит также Н. Черкашин, встречавшийся с Анатолием Вадимовичем Доливо-Добровольским в Санкт-Петербурге. Тот сообщил ему, в частности, о том, что к его родственникам в Москву из Риги пришла открытка, которая извещала о приезде в 1928 году Ерминии Жданко в Ригу. Открытка по вполне понятным причинам не сохранилась, ее быстро уничтожили, т.к. в те годы ОГПУ за зарубежные связи бывших дворян спросило бы по всей строгости.

Но, по всей видимости, здесь произошла некоторая путаница.

Речь шла о возможном приезде в Ригу другой Ерминии, а не «нашей» Ерминии Жданко, их дальней родственницы, дочери Александра Осиповича Доливо-Добровольского, которую тоже звали Ерминией («Мима»). Известно, что она была пианисткой и проживала в Любляне. И она вполне могла приезжать в Ригу.

«Наша» Ерминия Жданко была дочерью Ерминии Юрьевны Бороздиной от брака с Александром Ефимовичем Жданко. У нее были две сводные сестры – Ирина Александровна и Татьяна Александровна от второго брака А.М. Жданко с Тамарой Иосифовной Доливо-Добровольской.

Борис Осипович Доливо-Добровольский, брат Тамары Иосифовны по матери, был мужем Ксении Брусиловой, сестры Георгия Брусилова.

Бориса Осиповича Доливо-Добровольского расстреляли в сентябре 1937 года, а Ксения Львовна скончалась в Москве в 1982 году.

Если принять версию Д. Алексеева и П. Новокшенова, то спасенных Г. Брусилова и Е. Жданко немецкие подводники должны были доставить в базу.

Лейтенант российского флота Г. Брусилов по существующему тогда положению, как представитель государства, находящегося в состоянии войны с Германией, подлежал помещению в лагерь военнопленных, а Ерминию должны были интернировать до окончания войны.

Освободиться они могли только в конце 1918 года.

И перед ними встала дилемма: Г. Брусилов - офицер царского флота, Ерминия - дочь царского генерала. Им, вероятно, пришлось бы совсем несладко в Республике Советов, и вряд ли бы остались они в живых по возвращению сюда в обстановку, когда бывших царских офицеров ставили к стенке без суда и следствия.

Скорее всего, последовало вполне здравое решение - уехать во Францию, где еще до революции жил родной дядя Г. Брусилова.

Почему же в эмигрантской среде не было ничего слышно о том, что Г. Брусилов и А. Жданко остались живы и проживают во Франции?

Объяснение этому можно дать следующие: Имя генерала А.А. Брусилова из-за службы его на стороне большевиков в российской эмигрантской среде было далеко не популярным. Если не сказать, что было предано анафеме.

Ведь все помнили, что А.А. Брусилов отказался возглавить силы сопротивления большевикам, когда 27 октября 1917 в Москве пролилась первая кровь в боях рабочих отрядов и юнкеров, после чего начался обстрел Кремля, а затем и полный переход власти в руки большевиков.

Особенно на настроение белоэмигрантской среды повлияло его обращение к офицерам и солдатом белой армии в 1920 году, когда сотни людей поверили честному слову генерала, а, вернувшись в Россию, оказались в ЧК.

Как выяснилось впоследствии, большевики самым подлым образом использовали имя А.А. Брусилова в этом Воззвании к белым офицерам и солдатам, которое распространялось в Крыму, во время эвакуации армии Врангеля. Это воззвание он никогда не подписывал.

Также все помнили, что А.А. Брусилов отказался, когда ему было предложено, возглавить силы сопротивления большевикам в конце октября 1917 года, когда 27 октября 1917 в Москве пролилась первая кровь в боях рабочих отрядов и юнкеров, после чего начался обстрел Кремля, а затем и полный переход власти в руки большевиков.

Все это вполне мог стать причиной того, что Георгий Брусилов совсем не хотел придавать гласности свое родство с генералом Брусиловым.

Гибель шхуны и ее экипажа, полная неудача задуманной экспедиции-все это вместе взятое не давали, видимо, ему покоя и вынуждали вести замкнутый образ жизни в каком-нибудь местечке Франции, где никогда не слышали об этой русской полярной экспедиции и ее судьбе.

Г.Брусилов естественно не мог знать того, что благодаря доставленной В. Альбановым выписки из судового журнала «Св. Анны» экспедиция Брусилова в научно-географическом отношении оказалась весьма результативной.

Благодаря сделанным наблюдениям на шхуне и в ледовом походе, доставленным Альбановым на землю документам, удалось составить карту арктических течений, исключить из морских карт две несуществующие земли: Землю Петермана и Землю короля Оскара. Глубины, измеренные экспедицией, показали, что материковая отмель непрерывно тянется от Новой Земли до архипелага Франца Иосифа.

Была выявлена врезающаяся в материковую отмель морская впадина, позднее названная «желобом Св. Анны».

Было предсказано существование, а затем и открыт остров Визе.

При анализе дрейфа «Св. Анны» профессор В.Ю. Визе пришел к выводу, что между 78° и 80° с. ш., где дрейф был аномальным, несколько восточнее пути судна, должна находиться (в то время неизвестная) суша, которую он ориентировочно и нанес на карту.

В 1930 году экспедиция на ледокольном пароходе «Седов», в составе которой участвовал и В.Ю. Визе, действительно в указанном месте открыла остров, названный островом Визе.

В заключение хотелось бы привести слова Фритьофа Нансена:

«Кто желает знать человеческий дух в его благороднейшей борьбе с суеверием и мраком, пусть листает летопись арктических путешествий историю мужей, которые во времена, когда зимовка среди полярной ночи грозила верной смертью, все-таки бодро шли с развивающимися знаменами к неизвестному».

Группа исследователей уже несколько лет ищет в Арктике следы одной из самых загадочных отечественных экспедиций. Затертая льдами шхуна Георгия Брусилова, племянника знаменитого генерала и героя Гражданской войны, бесследно исчезла в районе Земли Франца-Иосифа в 1914 году. До Большой земли из ее экипажа добрались лишь два человека - штурман Альбанов и матрос Конрад. По иронии судьбы эта же экспедиция стала одной из самых известных в России после того, как Вениамин Каверин использовал ее историю в романе «Два капитана».

Спустя десятилетия безвестности организаторам экспедиции «По следам двух капитанов» удалось в течение последних лет найти не только первые артефакты со «Святой Анны» , но и останки одного из членов его команды. В 2017 году они попутно обнаружили место затопления другого корабля - шхуны «Эйра» британской экспедиции конца XIX столетия, найти которую до сих пор никому не удавалось. И всё это - на небольшой яхте Alter Ego.

В 2018-м полярники готовятся продолжить искать «Святую Анну», хотя, как признаются сами, здесь всё зависит только от удачи. О том, как были сделаны первые находки, куда исчезли архивы экспедиции и как искать корабль, о судьбе которого вообще ничего неизвестно, порталу сайт рассказал руководитель экспедиции «По следам двух капитанов» Евгений Ферштер.

- С чего начиналась экспедиция «По следам двух капитанов»?

В 2005 году мы впервые попали на Землю Франца-Иосифа. Нашей задачей был поиск шхуны «Эйра» экспедиции Ли-Смита 1881 года. Тогда нам не удалось, к сожалению, осуществить погружение. Но зато мы попали на место, связанное с историей двух, наверное, самых трагических экспедиций в истории Арктики - экспедиции Георгия Брусилова и Седова. Именно тогда возник наш интерес ко всей этой теме. «Двух капитанов» ведь мы все читали с детства.

- О судьбе «Святой Анны» Георгия Брусилова крайне мало информации. На чем вы основывались, начиная поиски?

Где-то в начале 1914 года судно после двух лет ледяного дрейфа оказалось между Землей Франца-Иосифа и Северным полюсом. В этот момент часть экипажа, 12 человек, во главе со штурманом Альбановым решила уйти на Большую землю за помощью. В какой-то момент ушедшие решили разделиться на пешую группу, которая шла по берегу, и водную, которая двигалась по воде.

Альбанов назначил пешей группе место встречи на мысе Гранта Земли Франца-Иосифа. В этой группе было четыре человека. Стартовали они с мыса Ниль. Но на мыс Гранта так и не пришли: есть точка старта, есть точка финиша, до которой люди не добрались.

Это нам показалось самой оптимальной историей для поиска следов команды «Святой Анны». Потому что тут понятно: на Земле Франца-Иосифа очень мало путей передвижения. Там либо есть пляж, либо купол ледника, на который еще надо забраться. То есть маршрут был предсказуем. И вот после этого мы пять лет почти готовились к этой истории.

Единственное документальное свидетельство

- В чем была основная сложность?

В те края самое сложное - это попасть. И в 2009 году мы познакомились с очень хорошим человеком - Олегом Николаевичем Проданом (в 2016 году Олег Продан погиб в Арктике во время поисков «Святой Анны».. Он возглавил экспедицию. В 2010 году с помощью вертолетов авиации ФСБ России мы попали на Землю Франца-Иосифа. И буквально в течение первой недели мы провели такую историческую реконструкцию - поставили себя на место этих людей и решили пройти тем же маршрутом, которым шли они. И уже в течение недели наткнулись на останки человека. Причем там были не только останки - там были личные вещи и дневник.

Первое, что мы увидели, выкапывая страничку из ледника, - это слова «Святая Анна».

Главное, что Альбанов в своих дневниках писал: я пешей партии оставил кружку, ведро, ружье, 40 патронов и единственные часы, принадлежащие Смиренникову. Когда мы нашли этого человека, рядом с ним лежали кружка, ведро, часы. Ружья с патронами, к сожалению, не нашли.

Но еще там были какие-то личные вещи. Солнечные очки, которые, если верить Альбанову, делал кочегар Фрейберг на лодке из темного стекла бутылочного - это были бутылки из-под джина. Еще нож там был - он лежал прямо на камнях.

То есть человек, видимо, умер где-то наверху и ледником его стащило вниз.

- Найденный дневник был расшифрован?

Да, всё это ушло в лабораторию ФСБ России. Они частично расшифровали этот дневник. Но там речь в основном идет о быте на шхуне и нет ни одного слова об их переходе, который нас интересовал в первую очередь.

- То есть в поисках он не помог никак?

Он стал единственным документальным свидетельством того времени. Потому что дневники Альбанова в оригинале потеряны. Когда он приехал в Санкт-Петербург в 1917 году, он издал книгу «На юг! К Земле Франца-Иосифа». Но это уже печатный вариант. Его личные дневники, на которых была основана книга, за это время исчезли.

- Я так понимаю, что в принципе архивы экспедиции, всё, что касается подготовки, утеряно? Я читала, например, что Вениамин Каверин видел какие-то оригиналы, когда работал над «Двумя капитанами», а дальше - всё…

По слухам, это всё находилось у некоего издателя, который эмигрировал в Париж, а после его смерти вроде бы дом вместе со всеми документами сгорел.

«Следов «Святой Анны» в принципе не существует»

- Вы знаете, кем был тот человек, чьи останки вы нашли на леднике?

К сожалению, его личность установить не удалось. В 2011 году в продолжение экспедиции мы взяли уже Виктора Николаевича Звягина. Это один из главных судмедэкспертов России, который идентифицировал в том числе царскую семью (профессор Звягин также подтвердил принадлежность Гитлеру тела, обнаруженного в Берлине в конце войны, и воссоздал образ Беринга по данным антропологов.. Все находки были переданы ему, в центр судебно-медицинской экспертизы. Останки удалось собрать практически целиком, но, к сожалению, там не хватало черепа.

- А генетическая экспертиза?

Мы пытались найти родственников, потомков каждого из той четверки, которая шла по берегу. Даже через программу «Жди меня» объявляли поиск. Родственники появлялись, но явно все не те. Сейчас его останки до сих пор находятся у Звягина, но работать с ними он закончил.

Сейчас как раз мы обсуждаем вопрос захоронения. Если получится, сделаем это в следующем году.

- Еще какие-нибудь следы шхуны в последние годы появлялись?

Следов «Святой Анны» в принципе не существует на настоящий момент, поэтому здесь всё очень сложно с технологией поиска. Кто-то из современных исследователей писал, что где-то в немецком городке в портовом кабачке на стене висит чуть ли не штурвал или спасательный круг с надписью «Святая Анна». И хозяин кабачка рассказывает всем, что их привез его отец, немец.

Якобы во время Второй мировой войны, чуть ли не когда они гонялись за нашими конвоями, где-то совсем на севере немцы наткнулись на вмерзшее в лед судно, и вот оттуда его папа привез всё это на память. Но эта история тоже не проверена. Кто-то из наших в этом городе даже побывал и пытался найти это место, но ничего так и не нашел.

- Как тогда вы строили поиск после находок 2010 года?

Последний раз шхуну видели между Землей Франца-Иосифа и Северным полюсом. Альбанов, помимо своего дневника, ведь принес еще выписки записей из судового журнала, где были и последние координаты судна.

Так что Олег Продан нашел три или четыре радиобуя, на вертолетах их выкинули ровно на ту точку, где последний раз видели шхуну, и дальше по навигаторам следили за перемещениями, потому что вряд ли течение там поменялось слишком сильно.

И вдруг выяснилось, что радиобуи практически год крутились в районе Земли Франца-Иосифа. Их дальше не уносило. И один из буев в результате застрял где-то между островами архипелага.

Поэтому есть вероятность, что «Святая Анна» так и осталась дрейфовать в районе северной оконечности Земли Франца-Иосифа

И вот в прошлом уже году, в 2017-м, у нас была экспедиция в сторону Земли Франца-Иосифа на нашей небольшой яхте, мы посвятили ее памяти Олега Продана. В том числе мы поставили себе задачу дойти до того района, где засветился последний радиобуй, и попробовать найти следы шхуны. Любые. Обломки корабля, следы человеческого пребывания - потому что, если бы корабль прибило к берегу, люди бы наверняка сошли на берег. К сожалению, была очень плохая ледовая обстановка, мы не смогли попасть на север. В этом году, возможно, нам повезет больше.

- Кстати, про яхту. Она участвовала в поисках с самого начала?

Нет, первый раз яхта присоединилась к экспедиции в 2012-м. Потом ходила в 2015 и 2016 годах.

В начале двадцатого столетия всё острее ощущалось, что Россия отстает от других стран, давно принявшихся активно изучать полярные просторы. Воодушевившись патриотическими порывами, русский исследователь Георгий Львович Брусилов по личной инициативе решается снарядить полярную экспедицию и отправиться на исследование таинственной Арктики. Данная экспедиция также была приурочена к трехсотлетию дома Романовых, которое должно было наступить в 1913 году. При положительном результате экспедиция возвеличила бы императорскую династию и всю Российскую Империю. По другой версии, Брусилов намеревался разведать места обитания пушного зверя, тем самым оказав неоценимую помощь народному промыслу.

Экспедиция на Арктику была организована непосредственно лейтенантом Георгием Брусиловым в 1912 году и длилась два года. Планировалось пройти по Северному морскому пути с запада на восток. Израсходованные на организацию экспедиции средства должны были окупиться посредством промысла пушного зверя, которым планировала заниматься команда судна на всем пути следования.

Начало пути

В качестве судна была выбрана паровая шхуна «Святая Анна», предназначенная для дальних плаваний по морям, скованным льдом. В путь экспедиция Брусилова отправилась 28 июля 1912 года из Санкт – Петербурга. Практически спустя два месяца шхуна добралась до Югорского Шара. Однако крепкий лед в южной акватории Карского моря не позволил «Святой Анне» продолжить свое путешествие. Обосновавшись у полуострова Ямал, шхуна оказалась зажата между льдами. Ситуация улучшилась только 15 октября, когда судно смогло продолжить путь в северные широты.

Зима посреди дрейфующих льдов далась морякам крайне тяжело. Многие из них успели подхватить серьезные болезни, буквально выбившие их из колеи. Летом 1913 года была предпринята серия попыток выбраться из ледяного плена, однако ни одна из них не дала положительных результатов. Экипаж был вынужден остаться на вторую зимовку. Тяжелая обстановка на судне, вызванная безутешным положением, обострилась из-за накаленных отношений Брусилова и его помощника, .

За время дрейфа экипаж Брусилова проводил различные наблюдения за погодными условиями, замерял морские глубины. Также был подробно изучен характер течений и ледовый режим, свойственный северной части Карского моря, что было сложно для понимания науки того времени.

История затерянной экспедиции

23 апреля, когда судно находилось примерно в 160 километрах севернее Земли Франца-Иосифа, помощник Брусилова Альбанов и тринадцать моряков с позволения капитана покинули корабль и отправились искать подмогу на юг к Земле Франца-Иосифа, минуя дрейфующие льды. Вскоре после этого трое матросов вернулись обратно, испугавшись трудностей, с которыми им довелось столкнуться во время пути. Девять матросов погибло, а достичь земли смогли лишь Альбанов и матрос А.Конрад. Впоследствии двое уцелевших моряков были спасены экипажем судна «Святой Фока», принадлежавшего экспедиции Седова.

Поход Альбанова примечателен тем, что он проходил там, где Вайпрехт и Пайер отметили на своих картах острова, доказав, что совершенные ранее открытия оказались ложными. Альбанов прихватил с собой вахтенный журнал шхуны и все записи о метеорологических наблюдениях, сделанные за время дрейфа во льдах. Сохранившиеся документы помогли воссоздать полную картину обстоятельств, которые довелось пережить «Святой Анне».

Судьба же оставшихся на борту шхуны капитана Брусилова и экипажа из девяти человек, в том числе и судового доктора – молодой женщины, Е.Жданко, до сих пор неизвестна. Также осталось тайной, по какой причине исчезли все личные письма, написанные членами экипажа своим семьям.

До сих пор остается загадкой, по какой причине Брусилов отказался покинуть борт «Святой Анны», как и оставшиеся вместе с капитаном моряки и судовой врач. Вполне возможно, Брусилов боялся разочаровать родственников, которые финансировали экспедицию, не увенчавшуюся успехом.

А в 2010 году были найдены следы пропавшей экспедиции и даже останки некоторых членов команды.

Вклад экспедиции Брусилова

Несмотря на плачевную судьбу экипажа, экспедиция внесла свой вклад в исследования Арктики, проложив путь для будущих изысканий, проводимых русскими учеными и мореплавателями. Было еще раз доказано, что скорость дрейфа ледяных глыб примерно в пятьдесят раз меньше скорости воздушных потоков, спровоцировавших движение ледяной массы. Также было обнаружено, что в северном полушарии направление дрейфа в среднем отклоняется на тридцать градусов правее от направления ветра. В честь Брусилова были названы горы в Антарктиде и ледниковый купол, расположенный на острове Земля Георга.

Георгий Брусилов стал прототипом главного героя романа «Два капитана», написанного Вениамином Кавериным. История капитана Татаринова, возглавившего экспедицию на шхуне «Святая Мария», особенно убедительна благодаря поразительной точности описанных в книге событий, совпадающих с рассказами выживших. Этот роман стал любимой книгой многих поколений читателей, которым дороги путешествия и опасности посреди гордых и величавых льдов.

December 28th, 2014 , 06:17 pm

Все мы, наверное, читали роман «Два Капитана» писателя Вениамина Каверина, который был написан им в 1938-1944 годах.
Девиз романа - «Бороться и искать, найти и не сдаваться»!
Однако, не многие знают, что роман был написан на основе легендарных русских экспедиций по освоению Арктики.
В 1912 году в плавание отправились три русских полярных экспедиции: на судне «Св. Фока» под командованием Георгия Седова, на шхуне «Св. Анна» под руководством Георгия Брусилова и на боте «Геркулес» с участием Владимира Русанова. Экспедиция на шхуне «Св. Мария» в романе фактически повторяет сроки путешествия и маршрут «Святой Анны».

Георгий Львович Брусилов, штурман Валериан Альбанов и «Святая Анна» послужили прототипами капитана Ивана Львовича Татаринова, штурмана Ивана Климова и судна «Святая Мария» в романе Вениамина Каверина «Два капитана».
Рассказ Олега Продана 27 декабря 2014 в клубе Путешественников в Авиамаркете.


Немного истории:
«Святая Анна» - парусно-паровая баркентина типа «Филомель» (англ. «Philomel»), использовалась несколькими британскими путешественниками, затем российской полярной экспедицией под руководством Г. Л. Брусилова с 1912 года при попытке прохождения Северного морского пути и пропала без вести в 1914 году.

Полярные экспедиции Нансена, Пири, Амундсена и Скотта вызвали в России большой общественный интерес. В этой атмосфере морской офицер Георгий Львович Брусилов решил предпринять собственную арктическую экспедицию с целью первого прохода Северным морским путем под российским флагом.

В 1912 году Брусилов получил на службе отпуск и организовал своих ближайших родственников в акционерное зверобойное общество, предполагавшее извлечь прибыль из попутного зверопромысла в арктических широтах.

Для нужд экспедиции в Великобритании Брусилов за 20 тысяч рублей приобрел «Бленкатру», несмотря на 45-летний возраст остававшуюся в хорошем состоянии.

Судно было переименовано в честь основного инвестора экспедиции, Анны Николаевны Брусиловой (жены его дяди-генерала, Алексея Алексеевича Брусилова), выделившей 90 тысяч рублей. Под новым именем «Святая Анна» шхуна покинула Петербург 10 августа 1912 года.

В Александровске-на-Мурмане (ныне Полярный) часть экипажа, включая судового врача, старшего помощника Н. С. Андреева, штурмана и нескольких матросов, отказалась от дальнейшего плавания.

На роль медика экспедиции по собственной инициативе вызвалась Е. А. Жданко (дочь генерала А. Е. Жданко и племянница начальника Главного гидрографического управления генерал-лейтенанта М. Е. Жданко), имевшая квалификацию сестры милосердия.

Единственным штурманом экспедиции остался Валериан Альбанов, до этого имевший опыт лоцмейстерского плавания в Енисейской губе и работы старшим помощником капитана на рейсовом пароходе в Баренцевом море.

В окончательно сформированном экипаже из 24 человек было всего семь профессиональных моряков, включая Брусилова и Альбанова. 28 августа 1912 года шхуна отправилась в дальнейший путь, имея запас продовольствия на 18 месяцев. Дополнительное снабжение предполагалось добывать охотой.

16 октября 1912 года шхуна прошла Карские Ворота, но вскоре оказывается зажатой льдами у западного побережья Ямала на широте 71°45". 28 октября 1912 года под сильным южным ветром начинается дрейф ледового поля с вмерзжим судном, вместо намеченного пути на восток судно продвигается на север.

К лету 1913 года «Святую Анну» вынесло севернее Новой Земли. Попытки пропилить в ледяном поле канал до ближайшей полыньи не удались и судну пришлось готовиться ко второй зимовке.

Неопределенность положения усиливала разногласия среди экипажа. В сентябре 1913 года произошел конфликт между Брусиловым и Альбановым, в результате которого Альбанов сложил с себя полномочия штурмана.

К началу 1914 года шхуну вынесло уже севернее Земли Франца-Иосифа. Несмотря на удачную охоту во время первого года плавания, стала ощущаться нехватка многих продуктов и топлива, ожидался голод.

10 апреля 1914 года 82°55′30″ с. ш. 60°45′00″ в. д. штурман Валериан Альбанов покинул шхуну вместе с тринадцатью членами команды, чтобы пешком достичь обитаемой земли. Поскольку план экспедиции Брусилова не предполагал пеших походов, то всё оборудование и снаряжение пешей группы - семь байдарок, закрепленных на санях и меховая одежда - было самодельным, изготовленным людьми без опыта полярных переходов в кустарных условиях на борту «Святой Анны». Питание состояло в основном из сухарей и не соответствовало уровню физической нагрузки.

На судне осталось десять членов экипажа. Через некоторое время матросы Пономарев, Шабатура и Шахнин сочли путь непосильным для себя и вернулись обратно на судно. В итоге последний экипаж «Святой Анны» состоял из 13 человек:

Г. Л. Брусилов, начальник экспедиции и капитан
Е. А. Жданко, медик
Иван Потапов, боцман
Яков Фрейберг, машинист
Вячеслав Шленский, гарпунер, внештатный корреспондент архангельской газеты
Михаил Денисов, гарпунер (норвежский подданный)
Густав Мельбард, матрос, ученик рижских мореходных классов
Иоган Параприц, матрос, ученик рижских мореходных классов
Г. Анисимов, матрос
И. Пономарев, матрос
А. Шахнин, матрос
Максим Шабатура, кочегар
Игнат Калмыков, повар.

Дальнейший путь на лыжах, санях и байдарках продолжили:

Валериан Альбанов, штурман
Петр Максимов, старший рулевой
Луняев, матрос
Архиреев, матрос
Шпаковский, матрос
Баев, матрос
Владимир Губанов, машинист
Александр Конрад, матрос
Ольгерд Нильсен, матрос (датчанин, из прежнего британского экипажа судна)
Павел Смиренников, матрос
Ян Регальд, стюард
Альбанов планировал добраться до архипелага Земля Франца-Иосифа, где, как он знал из книги Нансена, располагалась база арктических экспедиций Джексона, и там дождаться проходящего судна. Предстояло преодолеть около 160 километров.

Проводимые Альбановым по пути астрономические наблюдения и вычисление координат неожиданно показали, что полярников вместе со льдом быстро уносит в сторону от цели. Это было ранее неизвестное Восточно-Шпицбергенское течение.

29 июня члены экспедиции вышли на южный берег мыса Мэри Хармсуорт (остров Земля Александры), где увидели свободное ото льда море. На десять человек оставалось лишь две байдарки и отряд вынужденно разделился две партии, одна из которых пошла на байдарках, а другая - на лыжах вдоль берега. За время пути в береговой партии заболел и умер матрос Архиреев. Воссоединились обе группы на мысе Ниль (остров Земля Георга). Следующей точкой встречи был назначен мыс Гранта (остров Земля Георга). Пять человек на байдарках прибыли в условное место и ожидали береговую партию, но безуспешно.

Далее байдарки пошли к острову Белл и достигли его 5 июля. В пути заболел и умер матрос Нильсен. 7 июля обе байдарки направились к мысу Флора. Поднявшийся сильный северный ветер унес в море байдарку с матросами Луняевым и Шпаковским, об их дальнейшей судьбе неизвестно. Второй байдарке удалось вернуться к острову Белл.

Наконец, 9 июля байдарке Альбанова и матроса Александра Конрада удалось добраться до старой базы Джексона на мысе Флора (остров Нортбрук, Земля Франца-Иосифа). В результате сноса льдов Восточно-Шпицбергенским течением, с момента оставления «Святой Анны» они прошли более четырехсот километров за почти три месяца.

15 июля Конрад в одиночку (Альбанов был к тому времени тяжело болен) отправился на мыс Гранта для поисков пропавшей береговой партии. Никаких следов ему обнаружить не удалось.

20 июля к мысу Флора подошла шхуна «Святой Фока» (экспедиции Седова) под командованием Н. М. Сахарова и спасла Альбанова и Конрада, единственных выживших в экспедиции Брусилова.

КООРДИНАТЫ ДРЕЙФА ШХУНЫ «СВЯТАЯ АННА» В АПРЕЛЕ 1914 г.

Дата
(новый стиль) Северная Широта Восточная Долгота Источник
3 апреля 82°40´ 57°50´ Судовой журнал
7 апреля 82°32´ 57°18´ Судовой журнал
15 апреля 82°46´ 60°15´ Судовой журнал
23 апреля 82°55´ 60°45´ Судовой журнал
23 апреля 82°58.5´ 60°05´ Дневник Альбанова

Поиски экспедиций

К 1914 году сразу три русские арктические экспедиции - Г. Л. Брусилова, Г. Я. Седова и В. А. Русанова - считались пропавшими без вести. 18 января 1914 года Совет министров дал указание морскому министерству предпринять их поиски. Главным гидрографическим управлением было организовано несколько поисковых экспедиций.
Подробности поисков в ХХ веке:
В западной спасательной экспедиции под руководством капитана 1-го ранга Исхака Ислямова участвовали четыре судна: барк «Эклипс», пароход «Печора», паровые шхуны «Герта» и «Андромеда». «Эклипс» под командованием Свердрупа должен был пройти на восток Северо-Восточным проходом, а остальные суда - осмотреть район Новой Земли и Земли Франца-Иосифа.
Для поисков впервые в мировой истории использовалась полярная авиация: лётчик Ян Нагурский на гидросамолёте «Farman MF.11» исследовал с воздуха льды и побережье Новой Земли на протяжении около 1060 километров.
«Эклипсу», в свою очередь, потребовалась помощь по время зимовки 1914-1915 годов у северо-западного побережья полуострова Таймыр. Эвакуацию части моряков с «Эклипса» произвела сухопутная экспедиция на оленях под руководством Н. А. Бегичева. Освободившись от льдов, «Эклипс» достиг острова Уединения и осенью 1915 года поднял на нём российский флаг.
Шхуна «Герта» под командованием Ислямова на своём пути к острову Нортбрук разминулась с возвращавшимся в то же время в Архангельск «Святым Фокой» с Альбановым и Конрадом, но записка Альбанова, оставленная им на базе Джексона на мысе Флора, была обнаружена Ислямовым.
С восточной стороны поиск был поручен судам гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана под руководством капитана 2-го ранга Б. А. Вилькицкого. Восточная экспедиция также пыталась задействовать воздушную разведку, однако гидросамолёт «Генри-Фарман» лётчика Д. Н. Александрова потерпел аварию в первом же пробном полёте в бухте Эмма (Провидения) на Чукотке и далее не использовался.
В течение 1914-1915 годов экспедиционные ледокол-пароходы «Таймыр» и «Вайгач» (командир П. А. Новопашенный) преодолели весь Северо-Восточный проход от Владивостока до Архангельска, впервые сделав это в направлении с востока на запад.
В течение двух лет поисков не удалось обнаружить следов «Святой Анны». В сентябре 1915 года все спасательные экспедиции вернулись в Архангельск, поиски были прекращены.
В 1919 году Альбанов пытался убедить «верховного правителя России» А. В. Колчака (в прошлом участника экспедиции Э. В. Толля) организовать новую поисковую экспедицию, но не преуспел в этом и вскоре сам погиб при не до конца выясненных обстоятельствах.

В нашем веке поиски возобновились:
В 2010 году под руководством Олега Продана была организована первая за долгий срок поисковая экспедиция, в ходе которой на острове Земля Георга (Земля Франца-Иосифа) были найдены человеческие останки и предметы, предположительно принадлежащие пропавшей береговой партии группы Альбанова. Среди них были: карманные часы, ложка с инициалами «П. С.» (возможно, принадлежавшая матросу Павлу Смиренникову - в таком случае останки, вероятно, тоже его), самодельные тёмные очки из бутылочных стёкол, три винтовочных патрона 1910-1911 годов выпуска и т. д. Многие из найденных вещей упоминаются в дневнике Альбанова.

В 2010-2011г экспедиция на Землю Франца Иосифа (ЗФИ) – руководитель О.Продан.
Документальный фильм, рассказывающий об уникальной полярной экспедиции «По следам «Двух капитанов». В 2010 и 2011 гг. исследователи побывали на Земле Франца Иосифа, самой северной территории России. Там они смогли разыскать следы пропавшего почти 100 лет назад экипажа

2-14 апреля 2013г - полёт М.Р. Фариха и Д.А. Ракитского.
В 2013г в период 2-14 апреля М.Р. Фарих и Д.А. Ракитский на вертолёте R-66 совершили полёт на Северный Полюс. Одной из основных целей их перелёта была задача закладки буёв для определения дрейфа льда.

Рассказ про их героический перелёт я уже публиковал в ЖЖ:

1912 год стал особым в истории освоения Русской Арктики. В этом году сюда отправились сразу три экспедиции: Г.Я.Седова - на "Святом великомученике Фоке", В.А.Русанова - на "Геркулесе" и Г.Л.Брусилова - на "Святой Анне". И все они закончились трагично. Русановская экспедиция сгинула где-то на рубеже 1912-1913 гг., видимо, оказавшись в ледяном плену Карского моря. Экспедиция на "Святом мученике Фоке" была зажата льдами у Новой Земли и год дрейфовала к Земле Франца-Иосифа, где ее начальник, Г.Я.Седов, погиб от цинги, отправившись с двумя матросами к Северному полюсу. Возможно, похожая участь постигла и брусиловскую команду.
С этими тремя экспедициями 1912 г. связаны самые невероятные легенды в истории полярного российского мореплавания ХХ столетия. Они притягивают многих географов, мореплавателей, исследователей-историков и, конечно, всех любознательных читателей. Сколько было написано книг, статей, высказано самых, казалось бы, фантастических гипотез, а экспедиции так и продолжают оставаться окутанными тайнами...
Я начну свое путешествие "во времени" с рассказа об экспедиции, которую возглавил лейтенант Георгий Брусилов на шхуне "Святая Анна". Некоторые приводимые в моем рассказе факты появились совсем недавно, и они расходятся с уже высказанными ранее гипотезами об этом трагическом и таинственном плавании по ледовитым северным морям...

9 июля 1914 г. между островами Белл и Нортбрук рассеялся туман, а два сидевших в каяке и промокших до нитки человека отчаянно боролись с холодом, несущимися навстречу льдинами и неизвестностью. Они изо всех сил гребли, не чувствуя многомесячной усталости и голода, стараясь достигнуть суши. Выбравшись на лед, принялись бегать как сумасшедшие, пытаясь согреть закоченевшие ноги. Это не удавалось. Люди выжали мокрые малицы и развели костер, использовав для топлива хранившиеся как драгоценность кусок деревянных нарт, бинты из аптеки и еще что-то, что могло гореть. Около кромки льда подстрелили нескольких чирков и через час уже пили вкусный горячий бульон, который впервые за многие недели странствий по льдам живительным теплом растекался по телу. После еды нужно было опять лезть в промокшие малицы, чтобы как-то уснуть, отдохнуть...
А уже на следующий день эти два человека сидели в маленькой избе на мысе Флора, что расположен в юго-западной части острова Нортбрук. Все время у них полыхала чугунная печка, и хотя в избушке было неимоверно жарко, один из них никак не мог согреться, а у второго ныли обмороженные пальцы ног. Пищи в доме было предостаточно; на столе на тарелках лежали галеты, сухари, много другой снеди. Кем же были эти два человека, чудом оказавшиеся в своеобразной столице архипелага Земля Франца-Иосифа - на мысе Флора, да еще так недурно устроившиеся среди полярного безмолвия с печкой и обильной едой? Тот, что никак не мог согреться, был штурман шхуны "Святая Анна" Валериан Альбанов, а второй, у которого оказались обмороженными пальцы ног, - матрос Александр Конрад.
Как эти люди оказались на Земле Франца-Иосифа и что же произошло с ними?

"Прокатиться" по морям Арктики

Экспедиция на "Святой Анне" была субсидирована на частные средства московских родственников Георгия Львовича Брусилова - его дяди, землевладельца генерал-лейтенанта Бориса Алексеевича и его жены Анны Николаевны Брусиловой-Паризо де Ла Валетт. Эти три человека и составили некое подобие "акционерного общества", причем основную сумму в намечавшееся предприятие вложила именно Анна Брусилова; небольшую часть средств предоставил дядя, сам же капитан "Святой Анны", Георгий Брусилов, был "гол как сокол" и ничего не смог внести в финансирование предстоявшего плавания. В качестве судна экспедиции решено было закупить в Англии небольшую паровую яхту, построенную в 1867 г., "Pandora II", которую нарекли в честь основного концессионера, Анны Брусиловой-Паризо де Ла Валетт.
Параметры "Святой Анны" у сегодняшнего мореплавателя вызовут удивление: как на этакой "лодочке" водоизмещением всего-то около тысячи тонн и с паровой машиной в 41 лошадиную силу (!) можно было выходить в плавание по ледовитым арктическим морям?! Эта трехпарусная "маломощная скорлупка", баркантина, по своим размерам (длина корпуса - 44,5 м и ширина - 7,5 м) - уже тогда не могла тягаться с обычными парусно-моторными шхунами, хотя по меркам своего времени, а построена она была почти сорок лет назад, шхуна предназначалась специально для плаваний во льдах Арктики. До прекрасного превращения в "Святую Анну" появившийся на свет сторожевой корабль "Newport", став затем шхуной "Pandora II", в 1893 и 1897 гг. уже дважды ходил в Карское море.
Экспедиция Георгия Брусилова не имела научных планов; он намеревался пройти вокруг севера Евразии, став в случае благоприятного исхода вторым, кто прошел бы северо-восточным проходом после знаменитого шведского мореплавателя Нильса-Адольфа Эрика Норденшельда. И после этого заняться в Тихом океане промысловой деятельностью.
В экипаж "Святой Анны" входили 24 человека, в том числе сестра милосердия Ерминия Александровна Жданко. Да, на корабле оказалась женщина. И не просто женщина, а племянница начальника Гидрографического управления М.Е.Жданко. Она поднялась на борт шхуны во время стоянки на Мурмане, чтобы заменить своевременно не прибывшего судового врача. Факт участия женщины в составе полярной экспедиции добавляет к этому мероприятию еще более острый интерес. Мне сложно судить о квалификации экипажа, но, по-видимому, опытом мореплавания в полярных широтах владели немногие. Сам капитан и начальник экспедиции 28-летний лейтенант Брусилов до выхода в плавание на "Святой Анне" год прослужил вахтенным начальником на ледоколе "Вайгач". Но что значит год для получения навыков арктического мореплавания! Единственный среди путешественников, кто имел достаточный опыт плавания в северных широтах, оказался помощник командира "Святой Анны", штурман Валериан Альбанов. Из числа матросов, входивших в состав экипажа судна, только подданный Норвегии гарпунер Михаил Денисов успел "покачаться" на китобойце. Определенным опытом обладал и бывший военный моряк Ольгерд Нильсен, не пожелавший покинуть судно после его продажи русским в Англии.
Вот, собственно, и все. Итак, подобно множеству других трагически закончившихся экспедиций того времени в Арктику эта была составлена сплошь из дилетантов, а ее руководство было окрылено идеей "установления арктических рекордов". В этой связи интересно воспоминание Валериана Альбанова о том, что при наборе экипажа в экспедицию желающим предлагалось "прокатиться" на шхуне "Святой Анны" вдоль берегов Сибири "по стопам Норденшельда". Вот так и не иначе! Прокатиться! Во всем мире было два-три настоящих ледокола, а тут прокатиться на хлипкой шхуночке! Видимо, экспедиция казалась не особенно трудной.

Экипировка и маршрут

"Дилетанты" не смогли продумать экипировку и оснащение экспедиции. В опубликованных мемуарах Валериана Альбанова читаем: "Кладовые и трюмы были битком набиты всевозможным провиантом и деликатесами (!!!). Чего только там не было! Орехи, конфеты, шоколад, фрукты, различные консервированные компоты, ананасы, ящики с вареньем, печенье, пряники, пастила и много-много другого". Продовольствия взяли в обрез, всего на два года, рассчитывая, что удастся за это время пройти в Тихий океан, начать зверобойный промысел в его северной части. Недостаток продовольствия намеревались покрывать за счет употребления мяса от забитого морского зверя. Хотя закрома на судне были богаты экзотическими видами провианта, бросается в глаза полная неподготовленность "Святой Анны" к плаванию в арктических морях.
По фрагментарным сведениям можно восстановить маршрут дрейфа "Святой Анны", а вот ту атмосферу, которая царила на судне, - вряд ли, ведь многие документы погибли. 10 августа 1912 г. (все даты приведены по старому стилю) шхуна вышла из Петербурга, от Николаевского моста, а 28 августа она снялась с якоря из Александровска-на-Мурмане, где стояла несколько дней в Екатерининской бухте. Время для арктических походов уже было явно позднее: ведь через полмесяца начинались осенние шторма и с севера тянул лед. 2 сентября "Святую Анну" можно было наблюдать вблизи селения Хабарово в Югорском Шаре. Тут тогда скопилось несколько пароходов, которые в течение всего лета (!) тщетно пытались пройти в Карское море. Один из выдающихся отечественных ученых-гидрографов и руководителей Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана Николай Морозов в тот же год, что и Георгий Брусилов, девять раз (!) пытался проникнуть со своим судном в Карское море через Югорский Шар, но все безрезультатно. Сплошной пак, как вставший на пути кораблей мощный и неприступный бастион, не пускал "чужих" в Сибирь. Морозов был в числе последних, кто видел "Святую Анну" еще во всем ее блеске: "12 сентября я видел очень красивую баркантину, шедшую очень смело из Югорского Шара прямо во льды Карского моря; я догадался, что это "Анна" лейтенанта Брусилова". Сразу за Вайгачом начинались непроходимые льды, пригнанные сюда северо-восточным ветром из Карского моря, поэтому любые попытки мореходов выйти за Вайгач оканчивались неудачами. В тот же день шхуна Брусилова ушла дальше, в сторону выхода в Карское море. 4 сентября "Святой Анне" удалось выйти в Карское море. В Байдарацкой губе шхуна, лавируя между редкими льдинами, а потом и густым льдом, намеревалась подойти к западному берегу Ямала, в район мыса Маре-Сале, где возводилась одна из трех первых русских арктических радиостанций.

В ледяном плену

5 сентября "Святая Анна" была остановлена льдом, а 6 и 7 числа пробиралась среди льдин и вышла-таки на чистую воду. 10 сентября шхуна вошла в большой канал с шугой, которая и остановила ее 11-го вечером. До 28 сентября плавание проходило при постоянно мглистом горизонте с неоднократными остановками, сменами курса, маневрами и лавированием между льдами. 25 сентября ознаменовалось открытием охоты - убили первого тюленя. 28 сентября с судна заметили первое северное сияние. К 1 октября со льдом мореплаватели придрейфовали к западному берегу Ямала. Видя такое незавидное положение и не исключая, что им придется зазимовать у Ямала, Георгий Брусилов решил "сбегать" на землю, словно предчувствуя, что ему придется ступить на нее последний раз в своей жизни. 3 октября с партией в шесть человек и картами он отправился на берег, который маячил всего-то в восьми милях от "Святой Анны". Нужно было разведать местность, нельзя ли тут соорудить зимовочную базу экспедиции. Но эти восемь миль по льду прошли не так быстро, как могло бы показаться; они потратили на поход только в одну сторону более суток, и лишь 6 октября вернулись на судно.
А 16 октября ледяное поле со вмерзшим в него судном вдруг "оторвало от Ямала", и "Святая Анна" пустилась в дрейф, исчезнув затем в небытии. Дрейф стартовал примерно с широты 71о47Ђ. С этого времени вся судовая жизнь была подчинена только одному - выживанию в арктических условиях. На льду у судна устроили баню. Людей на жилье распределили по всем имеющимся на судне помещениям. Самыми привилегированными стали командир, штурман, "г-жа Жданко" и оба гарпунера; им отводились наиболее комфортабельные апартаменты на 1-й палубе, отапливаемые двумя печками. Команда расположилась в кормовом отсеке (семь человек), которое отапливалось камбузом, и в носовом кубрике (восемь человек), обогреваемом одной печкой.
Экипажу пришлось полностью "обезобразить" шикарное убранство кают и палуб. На стенах и потолках внутренних помещений пришлось делать вторую обшивку - из войлока с прокладками толя и парусины. Отполированную до зеркального блеска мебель из красного дерева и роскошные ковры ждала печальная участь. Они гибли от воды, сочившейся через щели потолка; ведь от тепла и дыхания людей покрывавшие поверхность судна снег и лед начали таять. Все внутри покрылось слоем копоти от горящих сальных светильников-коптилок. Воздух в помещениях судна сделался сырым, люди от вечной копоти стали столь грязными, что были похожи на этакие безликие "силуэты". Свет от коптилок освещал пространство в радиусе полуметра, все остальное тонуло во мраке. По углам кают блестели иней и лед. Тут оказались самые чистые уголки, в них не долетала копоть. Но люди свыклись с этим мраком. Их уже не тревожили вечные подтеки воды, вечная сырость, пластами отваливающаяся от деревянных покрытий краска, скользкое от сырости и плесени дерево.
28 ноября была проведена ревизия всего топлива; оказалось, что на судне всего 320 пудов угля и 340 досок (!). Подведя "баланс топлива", расход дерева на топливо решили ограничить дневной нормой топки в две доски. Опять возникает вопрос, как с таким ничтожным запасом топлива можно было отправляться в плавание по ледовитым арктическим морям, когда в любой момент судно могло оказаться втянутым в неизвестно сколько продолжавшийся дрейф? 8 декабря с борта убили первого белого медведя. 1 января 1913 г. "Святая Анна" была чуть южнее бухты Ледяная Гавань, где на берегу в 1596-1597 гг. провели первую зафиксированную в истории Арктики зимовку участники третьей голландской экспедиции, руководимой Виллемом Баренцем.

Странная болезнь и другие напасти

Неудачи преследовали мореплавателей с самого начала дрейфа. С наступлением зимы, когда начался "полярный охотничий сезон", весь экипаж поразила странная болезнь, принятая сначала ими за цингу - бич большинства полярных экспедиций того времени. В середине декабря 1912 г. поочередно заболели Георгий Брусилов, Валериан Альбанов и семь человек команды. Брусилов оправился только к лету. 3 марта он отметил в бортовом журнале: "Ходить и двигаться совсем не могу, на теле у меня пролежни, часто заговариваюсь; было время, когда опасались, что я вовсе не встану, и сделали список документов, хранящихся у меня". Он поправлялся медленнее всех; его запись в вахтенном журнале гласит: "2 марта меня вынесли на стуле на лед, потом положили и обнесли вокруг судна и по палубе". Брусилов проболел около шести или семи месяцев, причем три с половиной из них лежал, превратившись в настоящий скелет, обтянутый кожей. Его нежно оберегала Ерминия Жданко; она неустанно сидела около него, и ей больше всего доставалось, когда в приступах ярости больной "метал" в сиделку тарелки и ложки, выплескивал еду и питье, грубо ругался, хотя в нормальном состоянии был милейшим человеком. Только по прошествии многих десятилетий удалось установить, что экипаж "Святой Анны" поразил трихинеллез; ведь за неделю до начала массового заболевания с борта судна удалось подстрелить близко подошедшего к нему белого медведя. Видимо, его мясо было недостаточно проварено.
Новый 1913 год встречали торжественным застольем, устроенным на верхней палубе, в "офицерской" кают-компании. 31 января 1913 г. после полярной ночи увидели первый раз солнце, а 8 апреля радовались появлению первой птицы - пуночки. С наступлением весны началась охота, на столе экспедиции появились свежая медвежатина и тюленятина, и больные стали быстро поправляться. В марте-апреле настреляли аж 25 медведей, соорудили на льду коптильню и наделали копченых колбас. Но эти радости омрачились 16 июля, когда вышел весь запас дров, сожгли все доски. С наступлением лета начались попытки освобождения "Святой Анны" из ледового плена. Пытались проделать канал во льду, чтобы судно экспедиции вырвалось наконец-то из плена. Мореплаватели взрывали лед, пилили его и вырубали куски. Все оказалось тщетно, с трудом пробитая щель тут же затягивалась новым льдом. 18 августа экипаж "Святой Анны" убедился в бесплодности этого занятия, что было отмечено и в судовом журнале. Грозила вторая зимовка. Поэтому Брусилов издал распоряжение собирать все возможное топливо. В кучу несли то, что вообще могло гореть: и мусор, и разбросанные вокруг корабля на льду деревяшки. Обычные в те времена лампы "Молнии" приспособили для топки медвежьим жиром. Из парусиновых обвесов сшили новые брюки, из шкур убитых тюленей делали обувь. К 28 августа зигзагообразный путь дрейфующего льда со вмерзшей в него "Святой Анной" достиг 80о северной широты. Позже скорость дрейфа возросла. 30 октября закрыли световой люк и закидали его снегом. С этого времени внутренние помещения шхуны освещались лишь горящими лампами-коптилками; их делали из пустых консервных банок и заправляли тюленьим и медвежьим жиром. Рождество отмечали общим обедом в большом верхнем салоне, тут же встречали и Новый год. К 4 декабря судно оказалось под 82о северной широты. Отсюда вектор дрейфа перекинулся на запад.
Предчувствуя неизбежность второй зимовки, экипаж "Святой Анны" впал в полнейшее уныние. Начались крупные разногласия между Брусиловым и Альбановым. Их стычки напоминали склоки на коммунальной кухне; у обоих после очередного выяснения отношений начиналась одышка, головокружение, спазмы душили горло. Как вспоминал позже штурман "Святой Анны" Валериан Альбанов, после сентября 1913 г. между ними не было ни одного "мирного" разговора. Обстановка на судне постепенно достигла такого накала, что зимой 1913-1914 гг. штурман Валериан Альбанов попросил освободить его от выполнения своих прямых обязанностей на "Святой Анне". После некоторого раздумья Георгий Брусилов "принял его отставку". Такой поворот событий можно было ожидать; в нем нет ничего удивительного. Ведь по сути больше полутора лет люди здесь ничем серьезным и не занимались (!); они попросту бездельничали. Основное занятие команды - работы по поддержанию судна в порядке, исправление возникающих повреждений, охота. Многие члены команды принялись постигать морские науки, занялись изучением иностранных языков и паровой машины. Экспедиция-то была намечена как своеобразная "прогулка" по ледовитым морям Арктики, и ее задача была простой - пройти их и заняться промыслом на Дальнем Востоке. И никаких научных целей, когда каждый был бы, что называется, при деле. Шхуна лежала без движения, выдавленная льдом, уже более полутора лет. Болезни, голод, холод и безнадежность делали свое дело: начались дрязги, выяснения, кто виноват, а кто прав. Чтобы как-то избежать стычек с капитаном, штурман залезал в "воронье гнездо" на грот-мачту, в обсервационную бочку, из которой обычно наблюдают за состоянием льдов, и просиживал там часами, слушая арктическую "музыку" - тишину полярного простора, шелест ветра в заиндевелых вантах, наблюдая за красивым убранством "Святой Анны", в которое ее нарядил мороз.

Штурман принимает решение

В разгар зимы 1913-1914 гг. у штурмана Валериана Альбанова родилась идея оставить судно и попытаться достичь земли. К этому времени обстановка на судне была критической, взрывоопасной. 22 января он озвучил свою задумку Брусилову и просил у капитана дать ему для постройки каяка и саней необходимые материалы. Но Брусилов сначала принялся отговаривать штурмана, мотивируя, что скоро они, может быть, все вместе отправятся по льду искать спасения на каком-нибудь острове. На судне не было ни нормальных шлюпок, ни саней; ведь никто не предполагал дрейфовать и, тем более, воспользоваться санями в аварийной ситуации. Сначала Альбанов думал идти один, а когда узнал, что ему в напарники вызвалось еще несколько добровольцев, свыкся и с этой мыслью. Подготовку "штурмовой" группы Альбанов начал уже на следующий день после оглашения своего плана перед Брусиловым.
А жизнь на дрейфующем судне шла своим чередом. 27 февраля 1914 г. сократили расход сухарей и хлеба. Решено: по полфунта хлеба выдавать четыре раза в неделю, в эти же дни еще были положены по полфунта сухарей, а в остальные же дни - употребляли одни сухари, по 3/4 фунта в день "на брата".
Уходящей партии предстояло сделать семь каяков и семь нарт; каждый каяк ставили на сани, в лямки должна была впрягаться пара полуживых людей, и они-то стали единственной тягловой силой, тащившей по льду поклажу, массой в 10-10,5 пудов. Для похода были собраны нехитрые пожитки: продовольствие, палатка, спальные мешки, самодельная печка. Накануне выхода в пеший маршрут к "Большой земле" Брусилов в третий раз (!) зачитал Альбанову список переданного ему оружия и снаряжения. Самым ценным и дорогостоящим оказались две винтовки "Ремингтон", одна винтовка норвежская, одно двуствольное дробовое ружье центрального боя, две магазинки шестизарядные, механический лаг, два гарпуна, два топора, одна пила, два компаса, 14 пар лыж, одна малица 1-го сорта, 12 малиц 2-го сорта (!), один совик, хронометр, секстан, 14 заспинных сумок, один бинокль. И вдобавок Брусилов взял с Альбанова обязательство вернуть ему все затем под расписку (!). Только из этого факта видно, до какого абсурда докатились отношения в экспедиции, если больной и полуживой капитан спрашивает с таких же, как он, "доходяг" расписку за имущество. Естественно, у штурмана подобный выкрутас Брусилова вызвал очередной всплеск эмоций. Но никто из экипажа не знал, что такое поведение Брусилова было "оправдано" весьма щекотливым положением; ведь по условиям договора с Анной Брусиловой-Паризо де Ла Валетт он материально отвечал за судно и все снаряжение экспедиции. В случае их потери все убытки покрывает Георгий Брусилов. На иных основаниях богатые родственники не соглашались послать экспедицию. При определении запаса продовольствия для пешей группы исходили лишь из того, сколько продуктов вообще оставалось на момент ее ухода с судна. Основу его составили... сухари; ими пешеходы покрывали более 80% своего дневного рациона. Еще одно дополнение к общей картине: как собиралась и чем была снаряжена группа Альбанова. Чтобы ориентироваться на месте, штурман в качестве карты использовал заимствованный из русского издания книги Фритьофа Нансена "Среди льдов во мраке ночи" рисунок с изображением Земли Франца-Иосифа. На той карте, правильнее сказать - картинке из книги (!), отражавшей уровень изученности архипелага на конец XIX века, были нанесены даже несуществующие в Арктике "Земли" - Петермана, Короля Оскара и Джиллиса. По всем этим "Землям" либо прошла с дрейфом шхуна Брусилова, либо пешком по льдам протопали Альбанов и его спутники.
13 апреля стало днем ухода со "Святой Анны" отряда из 14 человек под командованием штурмана Альбанова. Они были последними, кто видел капитана Георгия Брусилова, "барышню" Ерминию Жданко и остающихся на шхуне членов экипажа.

Уходящие и остающиеся.
Прощальный ужин

Вообще, на этот день можно было подвести некоторые итоги дрейфа "Святой Анны", ведь уходящие унесли с собой и последние документальные сведения об экипаже и самом судне. Так, с 15 октября 1912 г., с того дня, когда шхуна была вовлечена в дрейф по морям Арктики, прошло 546 суток, и за все это время "Святая Анна" преодолела более двух тысяч морских миль. Ко дню выхода пешей группы в сторону Земли Франца-Иосифа "Святая Анна" располагалась под 82о55Ђ северной широты и на долготе 60о45Ђ. Провизии у остающихся на судне было еще на год плавания или дрейфа. Топливо все израсходовано, и отапливали шхуну ее же деревянными частями.
Эта экспедиция - кладезь парадоксов. Даже уход со шхуны был обставлен помпезно, если к тому положению, в котором оказалась экспедиция, применимо это слово. На три часа был назначен общий прощальный обед (!). Его приурочили к великому христианскому празднику - Святой Пасхе. На такую церемонию прощания сподобили Георгия Брусилова стюард Ян Регальд и повар Игнатий Калмыков, по утверждению Альбанова, слывущий неунывающим поэтом и певцом. "Наконец-то сходят вниз и Георгий Львович. Начинается обед: Ерминия Александровна разливает суп и угощает. Все сильно проголодались, так как привыкли обедать в 12 часов, а сейчас уже скоро 4 часа. Иногда кто-нибудь вымолвит слово, попробует шутить, но, не встретив поддержки, замолкает. Остающиеся особенно предупредительны с нами, уходящими, и усердно угощают нас то тем, то другим. Ведь это наш последний обед на судне, за столом, как следует сервированным. Придется ли уходящим еще когда-нибудь так роскошно обедать, а если и придется, то всем ли?". Вчитываясь в эти строки воспоминаний Валериана Альбанова, поражаешься: люди на краю гибели озадачены вопросом, где, когда и кто будет еще так обедать, за сервированным столом!
После обеда все высыпали на палубу - и уходящие, и остающиеся. Даже последняя из шести оставшихся в живых собака Улькa. Пo-мoeмy, никто не понимает, что происходит. Судьба людей, некогда спаянных единой целью, уже поделила их на две группы - кто спасется, а кто сгинет в вечности. Но об этом еще никто из них не знает...
Валериан Альбанов вспоминал: "Все стоят и чего-то ожидают... Я снял шапку и перекрестился... Все сделали то же. Кто-то крикнул "ура", все подхватили, налегли на лямки, и мы тихо тронулись в путь". Все! Началась беспримерная, полная драматизма, человеческого горя и воли случая эпопея, примеров которой нет в истории освоения Арктики.
Продолжение следует