Распутин и вырубова отношения. Иллюстрированный журнал Владимира Дергачёва «Ландшафты жизни. Экранизация истории жизни

Анна Вырубова

Фрейлина Её Величества

«Дневник» и воспоминания Анны Вырубовой

Перед вами - репринтное воспроизведение книги, выпущенной в 1928 году рижским издательством «Ориент». Книга состоит из двух частей - так называемого «Дневника» Анны Вырубовой, фрейлины последней российской императрицы, и ее воспоминаний.

«Дневник» Вырубовой печатался в 1927–1928 г.г. на страницах журнала «Минувшие дни» - приложения к вечернему выпуску ленинградской «Красной газеты». В качестве тех, кто готовил эту публикацию, были названы О. Брошниовская и З. Давыдов (последнему в настоящей книге ошибочно дана женская фамилия). Что же касается воспоминаний Вырубовой, то они в нашей стране не издавались, лишь небольшие отрывки из них были опубликованы в одном из сборников серии «Революция и гражданская война в описаниях белогвардейцев», выпущенной Госиздатом в двадцатые годы.

Вокруг имени Анны Вырубовой долгое время ходило много легенд и домыслов. То же можно сказать и о ее записках. Если воспоминания Вырубовой, озаглавленные автором «Страницы из моей жизни», на самом деле принадлежат ее перу, то «Дневник» является не чем иным, как литературной мистификацией. Авторами этой социально заказанной мистификации были писатель Алексей Толстой и историк П. Е. Щеголев. Нельзя не отметить, что сделано это с величайшим профессионализмом. Естественно предположить, что «литературную» часть дела (в том числе стилизацию) выполнил А. Н. Толстой, «фактическую» же сторону разработал П. Е. Щеголев, который, как известно, кроме всего прочего, был редактором семитомного издания «Падение царского режима».

Книгу «Фрейлина ее величества» составил и прокомментировал С. Карачевцев. Публикуя под одной обложкой «Дневник» и воспоминания Вырубовой, он подверг их значительным сокращениям (особенно это касается «Дневника»). Однако книга, сопоставляющая в целом эти сочинения, будет, без сомнения, интересна и сегодняшнему читателю, который сможет сделать из этого сопоставления собственные выводы.

Нужно сказать, что домыслами сопровождалась и дальнейшая судьба Анны Александровны Вырубовой. Еще в 1926 году журнал «Прожектор» сообщил о смерти в эмиграции бывшей фрейлины, «личного друга Александры Федоровны», «одной из самых ярых поклонниц Григория Распутина». В вышедшем недавно (1990) Советском энциклопедическом словаре осторожно сказано, что Вырубова умерла «после 1929». Между тем, как стало известно, под своей девичьей фамилией (Танеева) бывшая фрейлина ее величества прожила в Финляндии более четырех десятилетий и скончалась в 1964 году в возрасте восьмидесяти лет; похоронена она в Хельсинки на местном православном кладбище. В Финляндии Анна Александровна вела замкнутый образ жизни, уединившись в тихом лесном уголке Озерного края, на что, впрочем, имелись довольно веские причины. Во-первых, выполняя данный перед тем, как покинуть родину, обет, она стала монахиней; во-вторых, многие эмигранты не желали общаться с человеком, чье имя было скомпрометировано одним лишь упоминанием рядом с именем Григория Распутина.

Обстоятельные подробности последних десятилетий жизни А. А. Вырубовой-Танеевой выяснил иеромонах Арсений из Ново-Валаамского монастыря, что в четырехстах километрах к северо-востоку от столицы Финляндии.

Многие годы бывшая фрейлина работала над мемуарами. Но издать их она так и не решилась. Они были выпущены на финском языке уже после ее смерти. Думаем, что со временем и эта книга придет к нашему читателю.

А. Кочетов

Колесница времени мчится в наши дни быстрее экспресса, Прожитые годы уходят назад, в историю, порастают быльем, утопают в забвении. С этим не может, однако, примириться пытливый человеческий ум, побуждающий нас добывать из мглы прошлого хотя бы отдельные обломки былого опыта, хотя бы слабое эхо отзвучавшего дня. Отсюда - постоянный и большой интерес к историческому чтению, еще более возросший у нас после революции; она открыла многочисленные архивы и сделала доступными такие уголки прошлого, которые раньше были под запретом. Широкого читателя всегда гораздо больше влекло к ознакомлению с тем, «что было», нежели с тем, «чего не было» («выдумкой сочинителя»).

В трагической истории крушения могущественной империи, личность фрейлины Анны Александровны Вырубовой, урожденной Танеевой, неразрывно связана с императрицей Александрой Федоровной, с Распутиным, со всем тем кошмаром, которым была окутана придворная атмосфера Царского Села при последнем царе. Уже из опубликованной переписки царицы было ясно видно, что Вырубова являлась одной из главных фигур того интимного придворного кружка, где скрещивались все нити политических интриг, болезненных припадков, авантюристических планов и проч. Поэтому воспоминания фрейлины Вырубовой представляет животрепещущий интерес для всех кругов.

О своей семье и о том, как попала она ко двору, Вырубова в своих мемуарах пишет:

Отец мой, Александр Сергеевич Танеев, занимал видный пост статс-секретаря и главноуправляющего Его Императорского Величества Канцелярией в продолжение 20 лет. Тот самый пост занимали его дед и отец при Александре I, Николае I, Александре II, Александре III.

Дед мой, генерал Толстой, был флигель-адъютантом Императора Александра II, а его прадед был знаменитый фельдмаршал Кутузов. Прадедом матери был граф Кутайсов, друг Императора Павла I.

Несмотря на высокое положение моего отца, наша семейная жизнь была простая и скромная. Кроме службы, весь его жизненный интерес был сосредоточь в семье и любимой музыке, - он занимая видное место среди русских композиторов. Вспоминаю тихие вечера дома: брат, сестра и я, поместившись за круглым столом, готовили уроки, мама работала, отец же, сидя у рояля, занимался композицией.

6 месяцев в году мы проводили в родовом имении «Рождествено» под Москвой. Соседями были родственники - князья Голицыны и Великий Князь Сергей Александрович. С раннего детства мы, дети, обожали Великую Княгиню Елизавету Феодоровну (старшую сестру Государыни Императрицы Александры Феодоровны), которая нас баловала и ласкала, даря платья и игрушки. Часто мы ездили в Ильинское, и они приезжали к нам - на длинных линейках - со свитой, пить чай на балконе и гулять в старинном парке. Однажды, приехав из Москвы, Великая Княгиня пригласила нас к чаю, как вдруг доложили, что приехала Императрица Александра Феодоровна. Великая Княгиня, оставив своих маленьких гостей, побежала навстречу сестре.

Анна Вырубова

Фрейлина Её Величества

«Дневник» и воспоминания Анны Вырубовой

А. Кочетов

О своей семье и о том, как попала она ко двору, Вырубова в своих мемуарах пишет:

Первое мое впечатление об Императрице Александре Феодоровне относится к началу царствования, когда она была в расцвете молодости и красоты: высокая, стройная, с царственной осанкой, золотистыми волосами и огромными, грустными глазами - она выглядела настоящей царицей. К моему отцу Государыня с первого же времени проявила доверие, назначив его вице-председателем Трудовой Помощи, основанной ею в России. В это время зимой мы жили в Петербурге, в Михайловском Дворце, летом же на даче в Петергофе.

Возвращаясь с докладом от юной Государыни, мой отец делился с нами своими впечатлениями. На первом докладе он уронил бумаги со стола, Государыня, быстро нагнувшись, подала их сильно смутившемуся отцу. Необычайная застенчивость Императрицы его поражала. «Но, - говорил он, - ум у неё мужской - une téte d’homme». Прежде же всего она была матерью: держа на руках шестимесячную Великую Княжну Ольгу Николаевну, Государыня обсуждала с моим отцом серьезные вопросы своего нового учреждения; одной рукой качая колыбель с новорожденной Великой Княжной Татьяной Николаевной, она другой подписывала деловые бумаги. Однажды, во время одного из докладов, в соседней комнате раздался необыкновенный свист.

Какая это птица? - спрашивает отец.

Это Государь зовет меня, - ответила, сильно покраснев, Государыня и убежала, быстро простившись с отцом.

Впоследствии, как часто я слыхала этот свист, когда Государь звал Императрицу, детей или меня; сколько было в нем обаяния, как и во всем существе Государя.

Обоюдная любовь к музыке и разговоры на эту тему сблизили Государыню с нашей семьей. Я уже упоминала о высоком музыкальном даровании моего отца. Само собой разумеется, что нам с ранних лет дали музыкальное образование. Отец возил нас на все концерты, в оперу, на репетиции и во время исполнения часто заставляя следить по партитуре; весь музыкальный мир бывал у нас, - артисты, капельмейстеры, - русские и иностранцы. Помню, как раз пришел завтракать П. И. Чайковский и зашел к нам в детскую.

Образование мы, девочки, получили домашнее и держали экзамен на учительниц при округе. Иногда через отца мы посылали наши рисунки и работы Императрице, которая хвалила нас, но в то же время говорила отцу, что поражается, что русские барышни не знают ни хозяйства, ни рукоделия, и ничем, кроме офицеров, не интересуются.

В конце 1920 года жившая за границей сестра устроила Анне с матерью побег в Финляндию. Бежали ночью, на санях по льду через Финский залив. Финн-проводник, увидев босые ноги Вырубовой, дал ей шерстяные носки.

Близ царя - близ чести. Близ царя - близ смерти.

Русская пословица

В апреле 1926 года в Выборге ей в руки попал советский журнал «Прожектор». Среди жизнеутверждающей хроники, бодрых стихов и подписанных неведомыми рабкорами и селькорами очерков, воспевающих вроде бы русскими, но какими-то царапающе-чужими словами новую прекрасную жизнь, обнаружилось ее фото.

«На снимке справа портрет скончавшейся Анны Вырубовой, личного друга Александры Федоровны, одной из самых ярых поклонниц Григория Распутина. С именем Вырубовой связаны последние, самые мрачные годы царизма. Во дворце она играла крупнейшую роль и вместе с Распутиным правила государством. Протопопов был ее ставленником, многие назначения проходили при ее помощи», — прочитала Анна свой собственный некролог.

Кто знает, что почувствовала она в этот странный момент. Опустошение? В который раз горечь обиды за ложь и клевету? Жгучую боль от несправедливости любимой родины? Или внезапную легкость от того, что несчастная Вырубова, которую молва наделила всеми возможными пороками и сделала воплощением зла, похоронена наконец этой молвой вместе со всей заляпавшей ее имя грязью? Вырубова умерла, а журнал с ее некрологом на тридцатой странице слегка подрагивает в руках Анны Александровны Танеевой, верной и преданной подруги последней российской императрицы.

Казалось бы, дочери придворного статс-секретаря и главноуправляющего Его Императорского Величества канцелярией обер-гофмейстера А.С. Танеева с самого рождения была уготована безбедная, комфортная и счастливая жизнь. Отец, высокообразованный человек, замечательный композитор, двоюродный брат композитора С.И. Танеева, друживший с Шаляпиным и Чайковским, был глубоко предан царской семье. Ведь те обязанности, что возложены были на него при дворе Николая II, с честью исполнялись его прадедом, дедом и отцом еще со времен царствования Александра I.

По материнской линии Анна была пра-пра-правнучкой фельдмаршала М.И. Кутузова, и на генеалогическом древе ее матери гордо переплелись ветви немало послуживших на благо России старых дворянских родов Кутайсовых, Бибиковых и Толстых.

Подросшие девочки из знатных семей, чьи родители служили при дворе, получали, как правило, титул почетной фрейлины ее величества. И воспитанная в атмосфере почитания царской семьи Аня, с детства восхищавшаяся императрицей Александрой, с нетерпением ждала этого события. Бесхитростная, открытая, красивая девушка с васильковыми глазами на простодушном детском лице и представить не могла, что, оказавшись при дворе, станет объектом насмешек, грязных сплетен и отвратительных инсинуаций, которые будут преследовать ее всю жизнь.

Анну Танееву впервые представили двору в 1902 году, на ее первом балу. Очень застенчивая поначалу, но веселая и живая по натуре, семнадцатилетняя Анна так влюбилась в атмосферу праздника, что быстро освоилась и в первую свою зиму танцевала на тридцати двух балах. Для организма, видимо, это стало нешуточным испытанием, потому что спустя несколько месяцев она тяжело заболела и едва выжила, перенеся тяжелейшую форму брюшного тифа, осложнившегося воспалением легких и почек, менингитом и временной потерей слуха. Аня сгорала от жара в забытьи, когда дом ее родителей посетил отец Иоанн Кронштадтский. Чудом вырвал он девочку из липких лап болезни. Потом было лечение в Бадене, медленное блаженное восстановление в солнечном Неаполе, но именно Иоанна Кронштадтского считала она с этого момента своим спасителем и обращалась к нему в своих молитвах каждый раз, когда отчаянье охватывало ее.

В январе 1903 года Анна получила «шифр» — инициалы, украшенные бриллиантами, что давало право называться почетной фрейлиной ее величества. Вскоре заболела одна из личных фрейлин императрицы, и Танееву пригласили ее заменить. Замена была временной, но Александра очень привязалась к новой фрейлине, разглядев в ней родственную душу, которой ей так не хватало в кишащем сплетнями и интригами дворце.

Будучи счастлива в браке с российским самодержцем, Алиса Гессен-Дармштадтская меж тем при дворе Романовых не пришлась ко двору. Петербургский свет принял супругу Николая II настороженно и недружелюбно.

Здесь правил дворцовый этикет. Приятная наружность, безукоризненные манеры, идеальный французский, умение держать себя в обществе — вот что ценила придворная знать. Молодая государыня делала ошибки, говоря по-французски, и нередко путалась в тонкостях дворцовых правил. Она не нашла общего языка с матерью супруга, вдовствующей императрицей, которая вовсе не спешила отходить от дел. Императорская семья с неодобрением и ревностью наблюдала необыкновенную нежность в отношениях государя и государыни. А природную застенчивость Александры Федоровны во дворце принимали за надменность и спесь. Искусственные улыбки, фальшивое почтение и ползущее из всех дворцовых углов шипение сплетен… Долгие годы она тосковала по простому человеческому общению и счастлива была вдруг почувствовать родную душу в новой фрейлине, очаровавшей ее своей искренностью и веселым нравом.

Устроившись на диване в маленьком светлом кабинете Нижнего дворца, рассказывать подруге о прошлой своей жизни, показывать фотографии родных, листать любимые книги, зачитывая подчеркнутые, запавшие в душу строки. Вернувшись с прогулки, долго пить чай и разговаривать о важном и неважном. Чувствовать рядом человеческое тепло и дружеское участие. Простые, но драгоценные вещи, которые невозможно ни купить, ни получить по высочайшему повелению. «Тебя мне Бог послал, с этих пор я больше никогда не буду одинокой!» — услышала счастливая Анна в последний день своего первого летнего путешествия по финским шхерам с царской семьей.

Анна Вырубова с царскими детьми во время прогулки по финским шхерам на яхте «Штандарт»

Двор, конечно же, не мог простить молодой фрейлине такого внезапного сближения с государыней. Аристократки-сверстницы завидовали вниманию, которое царица уделяла Анне, и не скупились на язвительные замечания. Личные фрейлины императрицы негодовали по поводу постоянного, противоречащего этикету присутствия недостаточно знатной Танеевой в царских покоях. Придворное окружение возненавидело выскочку, неясным путем втершуюся в доверие и наверняка преследующую свои тайные цели. Людям, достигшим виртуозности в искусстве плетения интриг, невозможно было и мысли допустить, что никаких тайных целей тут нет. Танеева искренне восхищалась Александрой и ничего не желала так сильно, как быть с бескорыстно любимой государыней рядом.

Любовь ее действительно отличалась бескорыстием. Конечно, положение фрейлин было весьма завидным. У каждой из них во дворце было свое жилье, они получали в свое расположение слугу, извозчика и повозку с лошадьми, а личные фрейлины императрицы еще и большое жалованье — 4000 рублей в год. Но к Танеевой все эти блага не имели никакого отношения. Поначалу она была почетной фрейлиной, а это был титул без материального обеспечения. Официальной фрейлиной императрицы ей выпало быть лишь несколько месяцев, а затем Анна вышла замуж. Собственно, это было еще одно важное преимущество положения фрейлины — возможность получить выгодную партию. Но для Анны Танеевой брак обернулся кошмаром.

Флотский офицер А. Вырубов, которого императрица сочла достойной парой своей любимице, оказался для Анны человеком чужим и опасным. Чудом оставшийся в живых во время гибели российской эскадры при Цусиме, он страдал от жесточайшей депрессии, психику его терзала обострившаяся наследственная болезнь. Спасительный развод удалось получить лишь через год. Целый год постоянного страха.

После замужества и развода Анна Вырубова уже не имела права на титул фрейлины. Но привязавшаяся к ней почти как к младшей сестре Александра Федоровна не захотела расставаться. И Анна осталась при дворе на правах подруги императрицы. Она просто всегда была рядом. Рядом в тревожные ночи у постели больного наследника и в полные простого счастья летние дни в любимых Ливадии и Финляндии. Среди боли и стонов в военном госпитале, где они с императрицей трудились без устали, не страшась ни ужасающего вида ран, ни крови. И за тихим вышиванием, и за молитвой тоже рядом. Царская семья нежно любила ее. Для них она была милая Аня, Анечка, душка. Александра называла ее «Большой Бейби», «Маленьким Бейби» был цесаревич Алексей.

Императрица Александра Федоровна подает инструменты во время операции. 4-я слева — Анна Вырубова

Зависть и ненависть к царской фаворитке среди придворных росла как снежный ком. Ее бесхитростность, отсутствие чопорности и желания произвести впечатление истолковывали как глупость и недалекость. И в то же время Анну обвиняли в хитрости и коварстве, злословили об ее огромном влиянии на государя и государыню. Своего апогея эти слухи достигли, когда при дворе появился Распутин. Они выплеснулись на страницы бульварных газет, смаковались в аристократических салонах. Вырубову называли интриганкой и мерзкой сводней, наложницей одиозного старца, главной виновницей его проникновения во дворец. О том, что царскую семью познакомила с Распутиным их родственница, увлеченная мистикой и оккультизмом великая княгиня Милица Николаевна, предпочли не вспоминать.

Царская чета была готова на все, лишь бы облегчить страдания больного гемофилией наследника. Непостижимым образом Распутину это удавалось: он появлялся, и кровотечение успокаивалось, боли уходили. Ради этого родители готовы были терпеть грязные вымыслы сплетников об отношениях старца и царской семьи. Терпела и оклеветанная Анна, не зная, что терпения ей потребуется еще бесконечно много.

2 января 1915 года поезд, которым Анна Вырубова ехала из Царского села в Петроград, потерпел крушение. Последствия были страшными. У Вырубовой был поврежден позвоночник, тяжело травмированы обе ноги, железной балкой перебита лицевая кость, горлом шла кровь. В безнадежном состоянии ее оставили умирать. Четыре часа она пролежала без медицинской помощи в маленькой станционной сторожке, моля Бога лишь о смерти. Когда ее наконец-то перевезли в Царскосельский лазарет, был вызван Распутин, который, увидев Анну, произнес лишь: «Она будет жить, но калекой». Остаться инвалидом в 31 год, передвигаться только на коляске или с помощью костылей…

Едва придя в себя после катастрофы и получив от железной дороги большую компенсацию — 80 тысяч рублей, все эти деньги Вырубова потратила на создание лазарета в Царском Селе. На собственном опыте зная, что такое быть калекой, она организовала и реабилитацию для оставшихся инвалидами солдат. В ее Трудовом доме они, прежде чем отправится после лечения домой, получали специальность, позволявшую без ног, рук, слуха или зрения зарабатывать на жизнь, не стать семье обузой. Она проводила в своем лазарете долгие часы, поддерживая раненых, делая все для облегчения их участи.

Но помогала Анна не только раненым. Ее карманы всегда были полны записок с просьбами о помощи. Уверенные в ее могуществе люди просили обо всем — от протекции в получении губернаторского поста до покупки студенческой шинели. Она не была всесильна, напротив, при царящей во дворце ненависти к ней такая протекция могла только навредить. Но Анна никому не отказывала, пытаясь помочь каждому даже в самом незначительном и малозначащем деле. Хлопотала, делала, что могла. И по-прежнему слыла интриганкой.

Несмотря на всю злобную клевету, двенадцать лет, проведенных с царской семьей, Анна Вырубова называла самыми счастливыми. И она была вместе со своими друзьями до конца. Поддерживала свою царственную подругу в час, когда отрекшийся от престола Николай писал в дневнике горькие слова: «Кругом измена, и трусость, и обман!». Под стук сапог новой власти, разгуливающей по залам и комнатам дворца, помогала Александре выхаживать тяжело болевших корью детей. Была рядом, пока сама, заразившись от детей, не провалилась в беспамятство.

За ней пришли 21 марта 1917 года. Временное правительство, обвинив Вырубову в шпионаже и предательстве, заключило ее в Петропавловской крепости. Не оправившуюся от кори, с трудом передвигающуюся на костылях, ее бросили в сырую камеру. Сорвали все украшения и образки, раздели донага и надели арестантскую рубашку. Дважды в день приносили полмиски воняющей тухлой рыбой похлебки, в которую охранники «из озорства» плевали и сыпали битое стекло. По ночам в камеру вваливались пьяные солдаты. По утрам, поднимаясь с кровати, Анна падала в обморок от слабости. Падала в огромную лужу, которая образовалась на полу, и часами лежала не в силах подняться. От холода и сырости началось воспаление легких. И тюремный доктор стал главным мучителем несчастной. Он сдирал с нее при солдатах рубашку, приговаривая: «Вот эта женщина хуже всех, она от разврата отупела», задавал циничные вопросы об «оргиях» с царем и царицей. На любые жалобы называл притворщицей и бил по щекам. За то, что посмела заболеть, её лишали прогулок и редких свиданий с близкими. Комендант и начальник охраны, угрожая убийством заключенной, вымогали у ее родителей большие суммы денег.

В этом бесконечном кошмаре она пыталась ухватиться за любые проявления человеческого в своих тюремщиках. Повторяла себе «я их не виню» и была благодарна за любое доброе слово и жест.

Прошло пять месяцев, прежде чем после долгих допросов и унизительного медицинского осмотра, показавшего,что «участница оргий» на самом деле никогда не имела интимной связи, Анну освободили.

Освободили, чтобы через месяц арестовать вновь. На этот раз ее выслали за границу, в Финляндию, заключили в крепости Свеаборг. Газеты были полны решениями полковых и судовых комитетов, приговаривающих Вырубову к расстрелу. Но в Гельсингфорсе ненавидели арестовавшего ее Керенского, поэтому отнеслись к узнице с состраданием.

Еще через месяц Троцкий приказал освободить заключенных Временного правительства. Вырубову доставили в Петроград, в Смольный, где проникшиеся к ней сочувствием супруги Каменевы накормили ее обедом. На следующий день газеты кричали о том, что Вырубова заседает в Смольном, что она дружит с Каменевой, катается с Коллонтай и укрывает Троцкого. Из «германской шпионки» молва быстро превратила ее сначала в «контрреволюционерку», а потом в «большевичку».

Зиму 1917-1918 и лето 1918 года Анна тихо жила с матерью в маленькой петроградской квартире и предпринимала все усилия, чтобы установить связь с увезенной в Сибирь царской семьей. И когда это удалось, отправляла своим друзьям полные любви и тревоги письма и трогательные посылки. Была счастлива, когда до нее доходил ответ и скромные подарки тобольских узников. Несколько раз встречалась с Горьким, пытаясь хлопотать за царскую семью.

Снова арест и заключение, нелепые обвинения, унижения. Освобождение и изнурительная голодная зима 1919 года, в которой Анна с больной матерью едва выжили.

В последний раз ее арестовали 22 сентября 1919 года. Белые войска наступали на Петроград. Говорили, что большевики нервничают и всех заключенных расстреляют. И вот настал день, когда Анну Вырубову повезли на расстрел. Она была чрезвычайно слаба, ночью у нее открылось кровотечение, истекая кровью, она еле переставляла ноги. Сопровождал ее один солдат. Страшный этот путь надо было совершить на трамвае, с пересадкой. Мосты были разведены, и трамвай, на который следовало пересесть, задержался. Арестантка с конвоиром долго стояли в большой толпе ожидающих. Скоро солдату надоело ждать, и он отбежал «на минуточку». В это время к Вырубовой подошел офицер, которому она когда-то помогла, и сунул ей в руку 500 рублей. Тут же из толпы появилась знакомая женщина, из домашних отца Иоанна Кронштадтского, и сказала: «Не давайтесь в руки врагам, идите, я молюсь. Батюшка отец Иоанн спасет вас». И Вырубова, напрягая последние силы, пошла. Подошла к стоящему на углу извозчику, тот покачал головой. Тогда она протянула ему полученные от офицера деньги и дала адрес друзей за Петроградом.

Когда друзья отворили дверь, Анна упала в глубоком обмороке.

Целый год она скрывалась как загнанный зверь. Искала и находила приют в каморках бедняков, которым когда-то помогла. Задерживаться больше пяти дней в одном месте было опасно, уходила, шла дальше, стучала в очередную дверь и спрашивала: «Я ушла из тюрьмы — примите ли меня?». Ей пришлось обрить волосы, обувь сносилась, в декабре она ходила босиком.

В конце 1920 года жившая за границей сестра Анны устроила им с матерью побег в Финляндию. Бежали ночью, на санях по льду через Финский залив. Финн-проводник, увидев босые ноги Вырубовой, дал ей шерстяные носки. Она на всю жизнь запомнила это странное ощущение - тепло на давно забывших его измученных ногах.

Финские власти, помня, какое место Вырубова занимала при дворе, отнеслись к ней с почтением. Ее допросила уголовная полиция. Спрашивали об отношении к царю, к Распутину, о причинах прихода большевиков к власти. И последний вопрос — намерена ли она остаться в Финляндии. «Если правительство Финляндии разрешит, я очень устала…».

Сначала Анна с матерью поселились на своей хранящей воспоминания о счастливых днях даче в Терийоки (Зеленогорске), затем переехали в Выборг.

Жизнь в Финляндии не была простой. Здесь можно было не опасаться преследований, но как привыкнуть к чужому укладу, незнакомой культуре? Как понять ее, не зная языка? С трудом сводили концы с концами. В гражданстве Анне с матерью было отказано, поэтому на социальную помощь рассчитывать они не могли. Бедность, проблемы с окончательно подорванным здоровьем, тоска по родине и любимым друзьям. В эти беспросветные дни Анна Александровна начинает писать «Страницы моей жизни». Книгу воспоминаний, в которой оживают образы членов царской семьи, счастливые и горькие минуты их жизни, трагические события недавнего прошлого.

Эта книга — последнее, что Анна могла сделать для своей любимой подруги. Рассказать потомкам, каким прекрасным человеком на самом деле была оклеветанная императрица Александра Федоровна — милосердная, стойкая, беззаветно любившая Россию.

Книга вышла из печати в Париже в 1923 году и вызвала мощную вспышку злобы и в эмигрантских кругах, многие представители которых нашли себя среди персонажей, и в Советской России.

Страна Советов просто не могла допустить такого обеления царской семьи и интриганки Вырубовой. И Анне нанесли еще один подлый удар. Неожиданно появился сфальсифицированный «подлинный дневник Вырубовой», на странницах которого проблемы большой политики чередовались с сальными подробностями интимной жизни двора, а пересказ сплетен и слухов с цитатами из документов. Фальшивка была очень качественная, ведь работали над ней профессионалы — известный литературовед и историк П.А. Щеголев и «красный граф» А.Н. Толстой. Вырубова эту подделку публично опровергла, но только люди, близко знавшие ее, понимали, что Анна Александровна не могла быть автором этих строк, пропитанных грубостью и цинизмом.

Бывшие соотечественники сторонились ее, и она не искала встреч с ними. Она всегда была очень религиозна, и теперь общению с людьми все чаще предпочитала молитву. Инвалидность не позволила осуществиться ее стремлению служить Богу в монастыре. Но в ноябре 1923 года она с огромным трудом добралась на Валаам, где в Смоленском скиту монастыря приняла монашеский постриг с именем Мария. Началась жизнь тайной монахини.

Монахиня Мария (Вырубова) в Смоленском скиту Валаамского монастыря со
своим духовником иеросхимонахом Ефремом. 1937 год

В 1939 году, когда вспыхнула война между Советской Россией и Финляндией, монахиня Мария вместе со своей компаньонкой Верой покинули Выборг, опасаясь захвата города Красной армией и преследований со стороны советских властей. Приют им дала шведская королева Луиза, племянница императрицы Александры Федоровны. До окончания войны матушка Мария жила вместе с подругой в маленьком пансионате под Стокгольмом за счет шведского королевского двора. Королева Луиза, с которой Анна дружила еще в Петербурге, выплачивала ей небольшую пенсию и после войны. Эта помощь дала возможность монахине Марии устроить свою скромную жизнь в Хельсинки.

Анна Александровна Танеева (Вырубова). Хельсинки

Помог ей и еще один старый знакомый из петербургской жизни при дворе, генерал царской армии барон Густав Карлович Маннергейм. Влиятельнейший финский политик, фельдмаршал Маннергейм по просьбе Анны Танеевой дал ей рекомендательное письмо, которое служило ей фактически охранной грамотой от враждебности окружающего мира.

С помощью этого письма ей удалось получить маленькую квартиру на улице Топелиуса, где она прожила с Верой до самой своей смерти в 1964 году. Прожила в бедности и затворничестве. В доме ее никто не бывал, в комнате никогда не включался свет. За окном квартирки на первом этаже — автобусная остановка, на которой всегда много людей. Люди спешили по своим делам, а в двух шагах от них, в сумерках тесной комнаты в молитвах и воспоминаниях проходили дни верной и преданной подруги последней русской императрицы.

Она похоронена неподалеку от этого места, на Ильинском православном кладбище Хельсинки. На каменном надгробии надпись «Анна Александровна Танеева (матушка Мария) 16 июля 1884 — 20 июля 1964».

На ухоженной могиле цветут анютины глазки, возвышается деревянный православный крест. Не сразу заметишь, что к кресту крепится ящик с табличкой «Книга почитателей». Под неожиданной для такого печального места пестрящей летними цветочками обложкой — человеческие боль и отчаянье, желания и мечты. И на каждой странице «Матушка Мария, помолись! Мариюшка, помоги!». Продолжает Анна Танеева, мать Мария, получать записочки, подобные тем, что заполняли карманы ее фрейлинского платья… Не всесильна, но не отказывает никому.

В э тот день в Гельсингфорсе (Финляндия) скончалась монахиня Мария (Анна Александровна Вырубова), урожд. Танеева — ближайшая подруга Царицы-Мученицы Александры.

До конца своей жизни Мать Мария сохранила память о прощании в Царском Селе со Святым Семейством 21.3.1917: "Я молила Бога, чтобы мне было дано попрощаться с Их Величествами. .

В конце концов, мне позволили встретиться с Императрицей и девочками. В последний раз я видела Императрицу в ее передвижном кресле. За ней стояла Татьяна. Мы плакали. У нас, было только несколько минут, мы едва успели обняться и обменяться кольцами, и нас разлучили. Мое последнее воспоминание об Императрице: своей белой рукой она показывает на небо и говорит: "Мы будем вместе на небесах".

* * *

Анна Александровна Танеева (29.7.1884 — 20.7.1964 н. ст.) родилась в Ораниенбауме.

Отец ее — Танеев Александр Сергеевич — был статс-секретарем, обер-гофмейстером Двора, главным управляющим Его Императорского Величества канцелярией.
Его дед и отец также занимали эту должность при Александре I, Николае I, Александре II, Александре III.

Мать — Толстая Надежда Илларионовна — была дочерью генерала Толстого, флигель-адъютанта Императора Александра II, прадедом которого был знаменитый фельдмаршал М.И. Кутузов. Надежда Илларионовна относилась к числу Кавалерственных дам ордена Святой Екатерины Малого креста.

В семье было трое детей, Анна была старшей. О том, что значили для неё родители, Анна Александровна пишет в своих воспоминаниях:

«Несмотря на путешествия и полученное образование, больше всего нас, детей, всё-таки воспитали наши родители. Самым большим счастьем для нас было быть в их кругу, и они со своей стороны посвящали нам каждую свободную минуту. Под влиянием наших родителей из нас выросли люди, любящие искусство и всё красивое. Вера в Бога, посещение богослужений, безупречная жизнь, молитва были для нас опорой на жизненном пути. Наш отец подчёркивал важность для человека чувства долга и призывал нас во всех случаях жизни следовать голосу своей совести. Он сам был самозабвенно предан престолу и своему Государю; эту же преданность мы переняли от него, как и он перенял её от своих предков».

В декабре 1903 года Анна получила Знак Государыни, украшенный бриллиантами и инициалами, дающий ей право называться почётной фрейлиной, а через некоторое время её пригласили на службу лично в свиту Государыни.

«Никогда не забуду тот момент, — пишет Анна Александровна в своих воспоминания, — когда Государыня после нашего первого совместного круиза, совершённого в Финляндию, первый раз открыла мне своё сердце. Однажды вечером придя ко мне в каюту и обняв меня, она сказала сердечно: «Тебя мне Бог послал, с этих пор я больше никогда не буду одинокой!». Тогда начались эти близкие и глубокие дружеские отношения, откуда я черпала силу и радость до конца моей жизни».

После развода с мужем, А. В. Вырубовым, Анна, по традициям Двора, уже не могла получить официального места фрейлины. Оставшись подругой Государыни, она безвозмездно Пять раз Анну Александровну арестовывали — вначале Временное правительство, затем большевики. «...Черная, беспросветная скорбь и отчаяние. Боже, сколько издевательств и жестокостей! Но я прощала всем, стараясь быть терпеливой, т.к. не они меня повели на этот крест и не они создали клевету; но трудно прощать тем, кто из зависти сознательно лгал и мучил меня».

Члены Царской Семьи знали об ее страданиях.

Государь Николай Второй 1 декабря 1917 года писал ей: «Очень благодарю за пожелания к моим именинам. Мысли и молитва всегда с Вами, бедный, страдающий человек. Ее Величество читала нам все письма. Ужасно подумать, через что Вы прошли. Нам здесь хорошо — очень тихо. Жаль, что Вы не с нами. Целую и благословляю без конца. Ваш любящий друг Н. Мой сердечный привет родителям».

Чудом ей удалось избежать расстрела. «...Как загнанный зверь, я пряталась то в одном темном углу, то в другом. В черном платке, с мешком в руках, я ходила от знакомых к знакомым. Постучав, спрашивала, как и каждый раз: «Я ушла из тюрьмы, примете ли меня?». Так жила она одним днем более года. За любовь и преданность Царской Семье Господь хранил её на всех путях.

В декабре 1920 года, чтобы спасти Анну и мать, сестра Анны, заплатив большие деньги, настояла на отъезде в Финляндию.

Отправилась она босиком, в рваном пальтишке. 10 января (н. с.) 1921 года двое финнов, на больших санях, по льду переправили Анну Александровну с матерью на финский берег.

Для финских властей она представляла собой важную личность — была фрейлиной и подругой Российской Императрицы Александры Феодоровны, чудом оставшаяся в живых.

В их глазах Анна Александровна была представительницей одного из самых роскошных Дворов Европы, занимавшей значительное положение в семье Царя Николая II и, согласно создавшемуся общественному мнению, влиявшей на политику России.

Во время допроса, как и неоднократно, в России, ей ставились вопросы об ее отношении к Царю, к Г. Распутину, о политике.

На вопрос: «Как вы объясните приход большевиков к власти», Анна Александровна ответила:

«На практике великосветские князья и другие представители высшего общества вели легкомысленный образ жизни, не обращали внимания на народ, который находился на низком уровне жизни, не обращали внимания на его культуру и образование. Большевизм зародился по их вине... Гибель России произошла не с помощью посторонней силы. Надо и признать тот факт, что сами русские, те, что из привилегированных классов, виноваты в ее гибели».

«Как долго продлится власть большевиков?», — поинтересовались на допросе.

«Чтобы возродить былую Русь, надо научиться терпению к другим и покаянию, только тогда начнет проявляться национальная гордость. А пока мы обвиняем друг друга, улучшения не будет, и Божия Благодать не прольет свет на ту пустыню, которая некогда была Государством Российским».

Жизнь в Финляндии была безопасной, но сопровождалась скорбями и страданиями. Надломленное душевное состояние после происшедших в стране событий, арестов и ужасов перенесенных издевательств и страданий в тюрьмах, не оставляло ее. Положение осложняла жизнь с людьми иной культуры, традиций, другого, незнакомого ей языка. Ко всему этому добавлялись материальные лишения, доходящие порой до бедности.

«Среди соотечественников вся любовь к Монарху и его Семье перенеслась на Анну Александровну. Она была центром этой любви, хотя были живы родственники Царя, его ближайшие помощники, друзья. Одни бывали на приемах у Анны, другие плевались при одном упоминании ее имени», — так вспоминали о ней ее современники.

В Финляндии Анна Александровна начинает писать первую книгу своих воспоминаний «Страницы моей жизни». В ней, рассказывая правду о членах Царской семьи, она пытается примирить русский народ с Царем. В ответ — человеческая злоба и новые нравственные испытания. Текст ее воспоминаний подвергся редакционной цензуре и включил якобы ею написанный лжедневник — грязный пасквиль о Царской Чете.

В 1923 году в Смоленском скиту Валаамского монастыря она принимает тайный монашеский постриг с именем Мария.

Первого октября 1925 г. Анну Александровну с матерью с дачи в Терийоки (Зеленогорск) по решению губернатора высылают в Выборг, где они арендуют квартиру в доме «Эден». Самой известной жительницей дома стала Анна Танеева. Юная хозяйка дома Мария Павловна Акутина, брала у Анны Александровны уроки английского языка. Позднее она так напишет об Анне Александровне: «Она была очень религиозна, лето часто проводила в монастырях. Много рассказывала о Царской семье. Я была девочкой, подробности этих рассказов, конечно, стерлись, но осталось впечатление о том, что Царская семья, память о ней — было самое дорогое в ее жизни...

И еще хорошо помню, что она была очень мягким человеком. Несмотря на все пережитое, в ней совсем не было ненависти, озлобленности».

В 1930 годах, имея достаточно времени, чтобы спокойно осмыслить события былого, Анна Александровна начинает писать вторую книгу своих воспоминаний «Фрейлина Государыни».

Самым большим ее желанием было рассказать в воспоминаниях о страдальческой жизни Государыни Александры Федоровны, которой она преданно служила 12 лет, развеять ложь и клевету, которую Государыня кротко и терпеливо несла.

Эту свою мысль Анна Александровна изложила в своем наброске введения к книге в 1938 году:

«Я уверена, что в будущем исторические газеты будут исследовать и много писать о жизни семьи Царя Николая II — и я чувствую, что моей обязанностью является описать и сохранить для истории те обстоятельства, среди которых, идя в ногу с жизнью Царской семьи, мне пришлось биться за жизнь. Воспоминания навсегда сохранятся во мне».

Воспоминания «Анна Вырубова — фрейлина Государыни» под редакцией Ирмели Вихерюри были изданы на финском языке в Финляндии лишь в 1987 году уже после ее смерти.

Весной 1940 года, когда Анна и Вера после Зимней войны вернулись из Швеции в Финляндию, встал вопрос о месте жительства, так как Выборг перешел к Советскому Союзу. Благодаря письму своего хорошего знакомого К. Г. Маннергейма, который в свое время был представлен ей в Царском Селе, Анна Александровна со своей служанкой Верой (Запеваловой) поселяются в Хельсинки.

«Более тридцати лет зная госпожу Танееву, её уважаемых родителей и многих членов её семьи, прошу всех, кому придётся иметь дело с госпожой Танеевой, которая испытывает страдания из-за инвалидности в результате несчастья на железной дороге, относиться к ней с сочувствием и пониманием. Фельдмаршал Маннергейм. Хельсинки, 11 июня 1940 года».

Из 80-ти лет жизни 44 года Анна Александровна прожила в Финляндии. В светлой памяти людей она осталось красивой женщиной с каштановыми волосами, с поразительно красивыми василькового цвета синими добрыми глазами и таким же, поразительно красивым цветом лица. Осталась в памяти ее открытость, любовь к людям, отзывчивость на чужую беду. Еще находясь при Государыне, она из года в год получала письма, в которых люди просили ее о помощи. Она никому не могла отказать в просьбе.

Анна Александровна, несмотря порой на суровую жизнь, когда совершенно не было средств к существованию, неся клевету, презрение, отчуждение соотечественников, терпя болезни, по свидетельству очевидцев, всегда могла простить.

Она никого никогда не винила, не оправдывалась, не жаловалась, молча, кротко и смиренно несла все тяготы жизни, возлагая их на Всемилостивого Господа. В этом ей помогал, давал силы терпеть и всё переносить образ её любимой Государыни.

На протяжении всей своей жизни Анна Александровна, оставаясь с чистой совестью, сохранила верность Богу, Царю.

Большим ее желанием было возрождение любимой ею России:

«...Мы русские часто виним в нашем несчастье других, не желая понять, что положение наше — дело наших же рук, мы все виноваты, особенно же виноваты высшие классы. Мало кто исполняет свой долг во имя долга и России. Чувство долга не внушалось с детства; в семьях дети не воспитывались в любви к Родине, и только величайшее страдание и кровь невинных жертв могут омыть наши грехи и грехи целых поколений. И только тогда встанет великая и могучая Россия, на радость нам и страх врагам нашим».

Вот как пишет князь Николай Давыдович Жевахов об Анне Александровне в своих воспоминаниях: «Общие страдания, общая вера в Бога, общая любовь к страждущим создали почву для тех дружеских отношений, какие возникли между Императрицею и А. А. Вырубовой.

Жизнь А. А. Вырубовой была поистине жизнью мученицы, и нужно знать хотя бы одну страницу этой жизни, чтобы понять психологию ее глубокой веры в Бога и то, почему только в общении с Богом А. А. Вырубова находила смысл и содержание своей глубоко несчастной жизни...

И когда Императрица ознакомилась с духовным обликом А. А. Вырубовой, когда узнала, с каким мужествам она переносила свои страдания, скрывая их даже от родителей, когда увидела ее одинокую борьбу с человеческой злобой и пороком, то между нею и А. А. Вырубовой возникла та духовная связь, которая становилась тем большей, чем больше А. А. Вырубова выделялась на общем фоне самодовольной, чопорной, ни во что не веровавшей знати.

Бесконечно добрая, детски доверчивая, чистая, не знающая ни хитрости, ни лукавства, поражающая своею чрезвычайною искренностью, кротостью и смирением, нигде и ни в чем не подозревающая умысла, считая себя обязанной идти навстречу каждой просьбе, А. А. Вырубова, подобно Императрице, делила свое время между Церковью и подвигами любви к ближнему, далекая от мысли, что может сделаться жертвою обмана и злобы дурных людей».

«...А я, дитя мое, я горжусь тобой. Да, трудный урок, тяжелая школа страданья, но ты прекрасно прошла через экзамен. Благодарим тебя за все, что ты за нас говорила, за то, как защищала нас и столько за нас и за Россию перенесла и перестрадала. Господь один, может, воздаст. Наши души еще ближе теперь, я чувствую твою близость, когда мы читаем Библию, Иисуса Сираха и т.д.

Благодарю за всю твою любовь; как хотела бы быть вместе, но Бог лучше знает».

Игумен Серафим (Кузнецов) в книге «Православный Царь-мученик» вспоминает: «Современная великая подвижница-прозорливица Саровская Парасковья Ивановна, жившая в последние годы жизни в Дивееве, та, которая предсказала Государю и Государыне за год рождение сына, но не на радость, а на скорбь родится этот Царственный птенчик, невинная святая кровь которого будет вопиять на Небо.

Портреты Царя, Царицы и Семьи она ставила в передний угол с иконами и молилась на них наравне с иконами, взывая: «Святые Царственные Мученики, молите Бога о нас».

В 1915 году, в августе, я приезжал с фронта в Москву, а затем в Саров и Дивеево, где сам лично в этом убедился. Прозорливица при мне несколько раз целовала портреты Царя и Семьи, ставила их с иконами, молясь им как святым мученикам.

Потом горько заплакала.

Эти иносказательные поступки понимались мною тогда, как переживаемые великие скорби Царя и Семьи, связанные с войной, ибо хотя они не были растерзаны гранатой и ранены свинцовой пулей, но их любящие сердца были истерзаны беспримерными скорбями и истекали кровью. Они были действительно бескровные мученики. Как Божия Матерь не была изъязвлена орудиями пытки, но при виде страдания Своего Божественного Сына, по слову праведного Симеона, в сердце Ее прошло оружие.

Затем старица взяла иконки Умиления Божией Матери, пред которой скончался преподобный Серафим, заочно благословила Государя и Семью, передала их мне и просила переслать. Благословила она иконки: Государю, Государыне, Цесаревичу, Великим Княжнам Ольге, Татьяне, Марии и Анастасии, Великой Княгине Елисавете Феодоровне и А. А. Вырубовой.

Только теперь мне представляется более ясным, как Богом было открыто этой праведнице все грядущее грозное испытание уклонившемуся от истины русскому народу. Непонятно было для меня тогда, почему она благословила всем, кроме Великого Князя Николая Николаевича, иконки не преподобного Серафима, а Умиления Божией Матери, пред которой скончался преподобный Серафим.

В настоящее время для меня это ясно: она знала вперед, что все они кончат жизнь кончиной праведников-мучеников, как кончил жизнь и преподобный Серафим, и наследуют жизнь вечную в обителях рая вместе с ним.

Целуя портреты Царя и Семьи, прозорливица говорила, что это ее родные, милые, с которыми скоро будет вместе жить.

И это предсказание исполнилось.

Она через месяц скончалась, перейдя в вечность, а ныне вместе с Царственными мучениками живет в небесном тихом пристанище».

«Твой крестный путь принесёт тебе небесные награды, родная, там будешь по воздуху ходить, окружённая розами и лилиями. ...Через крест к славе, все слёзы, тобою пролитые, блестят, как алмазы на ризе Божией Матери; ничего не теряется; за все твои мучения и испытания Бог тебя особенно благословит и наградит».

Могилу подруги Государыни, монахини Марии, посещают все больше и больше людей.

Сюда они приносят свои печали, скорби, болезни.

Как при жизни Анна Александровна не отказывала никому в помощи, так и сейчас она утешает, помогает, исцеляет.

Монахиня Мария, моли Бога о нас!

Я, Наталья Борисовна, мне 64 года, 10 лет страдала отёком, болями и язвами на правой ноге — голекостон. Этим летом месяц, каждый день читала Акафист Царским Мученикам на могиле Анны Александровны Танеевой (Вырубовой). И, о чудо, язвы закрылись, отёк ушел совсем, боли прекратились, и нога приняла нормальный вид. Слава Богу за всё!

Наталья Кайвола. Финляндия, 2006 год.

Мы, прихожане Никольского Храма, Борис и Валентина были должны определённую сумму КЕЛА (социальная служба) не по нашей вине. Длилась долго продолжающаяся переписка о возврате этой суммы. Мы посетили могилку Анны Танеевой, зажгли свечи, читали Акафист об упокоении усопших, молились, просили помощи. В назначенный день КЕЛА, мы ещё раз посетили могилку Анны. А через неделю получили от них положительный результат о прощении долга и назначении Валентине пенсии по возрасту. Решение этого затянувшегося вопроса положительно, мы считаем, что нам помогла св. Анна Танеева.

Борис и Валентина. Финляндия, 2006 год.

На Светлой Пасхальной седмице 2008 года группа паломников из Москвы и Санкт-Петербурга прибыла в Финляндию с целью посетить места пребывания Российских Императоров в Финляндии, в том числе Государя Николая II, а также места, связанные с жизнью Анны Александровны Танеевой и место её захоронения на Ильинском православном кладбище г. Хельсинки. Все очень трепетно ждали «встречу» с Анной Александровной, которая состоялась и была пронизана особой теплотой. Единственное, что не доставало до полной духовной радости — это то, что им не удалось пригласить священника отслужить панихиду у могилы.

И каково же было наше удивление! Нет — чудо! По дорожке кладбища шел отец Павел, протоиерей, настоятель одного из Храмов Санкт-Петербурга.

Вот, что пишет об этом Ольга, одна из паломниц: «Кстати, о. Павел, которого мы встретили на кладбище у Анны Александровны, уже вернувшись в Петербург, еще два дня ходил под впечатлением от случившегося. Видимо, именно ему нужно было в тот день оказаться там, у могилы. Удивительно и то, что он оказался у Анны Александровны именно в момент, когда мы уже украсили могилку цветами и иконами и, были готовы петь Пасхальный Канон.

Дивны дела Твои Господи!».

Лариса Струценко. Москва, 7.05.2008.

Прошлой зимой у меня была межреберная невралгия. Боли были сильные, и я ничем их не могла снять, никакие лекарства не помогали. Так промучилась неделю и вдруг вспомнила, что Аннушка пострадала в катастрофе и тоже мучилась. Решила, что она мне непременно поможет. С верой я приложилась к ее фотографии, которая висит у меня в комнате и которая замироточила в день Ангела Александры Феодоровны. Так Царица прославила свою подругу! На утро я встала здоровая!

Р.Б. Елена В., СПб, 2011.

Трудно в российской истории найти более одиозное имя, чем Григорий Распутин. Противоречивы воспоминания современников о нём(где один голос из ста- если не в оправдание, то защиту по известным им лично фактам и поступкам), кинофильмы и книги пикулей и пр. "знатаков истории", показывающие исчадие ада
Недавно демонстрировался фильм "Григорий Распутин", составленный на основании"Воспоминаний" Анны Вырубовой(Танеевой)- фрейлины императрицы.
В нём показан очеловеченный облик, где глазами следователя от Временного Правительства развёртывается жизнь этого человека со всеми минусами и плюсами. Естественно, захотел узнать- насколько приведенное соответствует
реальности из "Воспоминаний" современника и защитника его.

"Доктора говорили, что они совершенно не понимают, как это происходит(остановка кровотечений у наследника, больного гемофелией). Но это- факт. Поняв душевное состояние родителей, можно понять и их отношение к Распутину.
Что касается денег, то Распутин... никогда от них не получал.
Вообще деньги в его жизни не играли роли: если ему давали, он сразу же их
раздавал. Семья после его смерти осталась в полной нищете.
В 1913 году, помню, Министр Финансов Коковцев предложил ему 200 000 рублей, с тем, чтобы он уехал из Петербурга и не возвращался.
Он ответил, что если "Папа" и "Мама" хотят, он, конечно уедет, но зачем же
его покупать. Знаю много случаев, когда он помогал во время болезней, но помню так же, что он не любил, когда его просили помолиться о больных младенцах, говоря:
"жизнь вымолишь, но примешь ли ты на себя грехи, которые ребёнок натворит в жизни"
("Воспоминания" М 1991г, стр.189-190)

Какая мудрость в словах безграмотного мужика!
(как-то был док. фильм, где обратной прокруткой был показан Гитлер, вплоть до болеющего младенца и не поднялшась рука убить это чудовище ещё в зародыше)

Не тратя время на перепечатание, привожу далее из интернета содержание "Воспоминаний"

ИЗ ИНТЕРНЕТА
........................

Размышления о Распутине

Анна Вырубова

Лично у меня нет никакого опыта в том, что якобы у Распутина была особая эротическая притягательная сила. Да, правда, многие женщины ходили спрашивать у него совета в своих любовных делах, принимая его за талисман, приносящий счастье, но обычно Распутин призывал их прекращать свои любовные приключения.

Помню одну девочку, по имени Лена, которая относилась к ревностнейшим слушателям духовных толкований Распутина. Однажды у Распутина был повод посоветовать девочке прекратить своё близкое знакомство с неким студентом. Лена приняла совет как беcпричинное вмешательство в её личную жизнь, и она возмутилась этим так, что уверила епископа Феофана в том, что Распутин приставал к ней. Случай был причиной для первой дурной сплетни о Распутине. После этого церковные круги стали посматривать на него подозрительно.

Распутин в первый год его пребывания в Петербурге повсюду был принят с большим интересом. Как то будучи в семье одного инженера, вспоминаю его, сидящего в окружении семи епископов, образованных и учёных мужей, и отвечающего на глубокие религиозно-мистические, затрагивающие Евангелие, вопросы. Он, совершенно не образованный сибирский монах, давал ответы, которые глубоко удивляли других.

В первые два года пребывания Распутина в столице, к нему приблизились неподдельно и открыто многие, как и я, которая испытывала интерес к духовным вопросам, желала руководства и поддержки в духовном совершенствовании. Позднее стало привычкой ходить к нему, когда пытались снискать благосклонность Придворного круга. Распутин считался силой, которая воображалась якобы скрывающейся за Троном.

Была всегда того мнения, что Царская Чета сделала грубую ошибку, что не позаботилась об отправлении Распутина в монастырь, откуда в случае надобности могла бы получена от него помощь.

Распутин действительно мог прекратить приступы кровоизлияния!

Помню одну встречу с профессором Фёдоровым уже при начавшейся революции. Он лечил Наследника с самого его рождения. Мы вспоминали случаи, когда использованные медицинские методы всё же не могли прекратить кровоизлияние, а Распутин, делая только крестное знамение над больным Наследником, останавливал кровотечение. «Родителей больного ребёнка надо понимать», - была у Распутина привычка говорить.

Бывая в Петербурге, Распутин жил в маленьком дворовом доме на Гороховой улице. У него ежедневно бывали очень разные люди - журналисты, евреи, бедные, больные - и он постепенно начал быть своего рода посредником просьб между ними и Царской Четой. Когда он бывал во Дворце, его карманы были полны всевозможных просьб, которые он принял. Подобное раздражало Государыню и, совершенно особо Государя. Они ожидали услышать от него или предсказания, или описания загадочных явлений. В качестве награды за труды и доставку просьб до места некоторые давали Распутину деньги, которые он никогда не держал при себе, а раздавал сразу же бедным. Когда Распутин был убит, у него не нашли ни копейки денег.

Позднее и, особенно во время войны, те, которые хотели очернить Трон, ходили к Распутину. Вокруг него всегда были журналисты и офицеры, которые возили его по кабакам, спаивая его, или устраивали попойки в его маленькой квартире - иначе говоря, делали всё возможное, чтобы выставить Распутина в дурном свете к всеобщему вниманию и чтобы таким образом косвенно нанести вред Государю и Государыне.

Имя Распутина вскоре было очернено. Их Величества всё же отказывались верить скандальным историям о Распутине и говорили, что он терпит за правду, как мученик. Только зависть и недоброжелательность диктуют, вводящие в заблуждение высказывания.

Кроме Их Величеств, также высший духовный круг проявлял интерес к Распутину в начале года. Один из членов этого круга рассказал о глубоком впечатлении, произведённом Распутиным на них на одном из вечеров. Распутин обратился в сторону одного находящегося в их группе, говоря: «Почему вы не признаёте свои грехи?». Мужчина побледнев, отвернул своё лицо.

Государь и Государыня впервые встретились с Распутиным в доме Великих Князей Петра и Николая Николаевича; их семьи считали Распутина пророком, который давал им наставления в духовной жизни.

Вторая, сделанная Их Величествами серьёзная ошибка - главный повод для сплетен - было тайное проведение Распутина во Дворец. Так делалось по просьбе Государыни почти всегда. Действие было совершенно неразумным и бесполезным, буквально, то же самое, что, непосредственно во Дворец, вход которого круглосуточно охранялся полицией и солдатами, никто не мог бы пройти тайно.

В Ливадии Государыня услышав, что Распутин прибыл в Ялту, часто отправляла меня с экипажами за ним. Отъехав от главных ворот, возле которых стояло шесть или семь полицейских, солдат или казаков, мне надо было дать им указание провести Распутина через небольшой вход со стороны сада, прямо в личное крыло Государя и Государыни. Естественно, вся охрана заметила его приезд. Иногда члены Семьи на следующий день, за завтраком не хотели здороваться со мной за руку, так как, по их мнению, я была главной причиной прибытия Распутина.

Первые два года дружбы между Государыней и мною, Государыня пыталась и меня тайно проводить в свою рабочую комнату через комнаты служанок, не замеченной своими фрейлинами, чтобы не возбудить зависть их ко мне. Мы проводили наше время за чтением или рукоделием, но способ, которым меня проводили к ней, дал повод для неприятных и совершенно беспричинных сплетен.

Если бы Распутин с самого начала был бы принят через Дворцовый главный вход и введён доложенный адъютантом, как и кто угодно, просящий аудиенции, превратные слухи вряд ли бы возникли, во всяком случае, в них вряд ли бы верили.

Сплетни получили своё начало во Дворце, среди окружения Государыни и, именно по этой причине в них верили.

Распутин был очень худой, у него был пронизывающий насквозь взгляд. На лбу, у кромки волос, была большая шишка от ударов головой об пол во время молитвы. Когда первые сплетни и разговоры о нём начали ходить, он собрал деньги у своих друзей и отправился в годичную паломническую поездку в Иерусалим.

После моего бегства из России, будучи в Валаамском монастыре я встретила там старого монаха. Он рассказал мне, что встречал Распутина в Иерусалиме и видел его среди паломников у рак со святыми мощами.

Великие Княжны любили Распутина и называли его по имени «Наш друг». Под влиянием Распутина Великие Княжны предполагали, что они никогда не пошли бы замуж, если бы им пришлось отказаться от своей православной веры. Также и маленький Наследник был привязан к Распутину.

Идя в комнату Государыни, чуть спустя после известия об убийстве Распутина, я слышала всхлипывающего Алексея, спрятавшего голову в оконную штору: «Кто теперь поможет мне, если «Наш друг» умер?».

Впервые дни войны отношение Государя к Распутину изменилось и стало намного холоднее. Поводом послужила телеграмма, которую Распутин отправил Их Величествам из Сибири, где он поправлялся от раны, нанесённой ему некой женщиной. Государь и Государыня в телеграмме, которую я отправляла, просили Распутина помолиться о победной войне для России. Ответ был непредвиденным: «Сохраните мир любыми способами, так как война означает погибель для России». Получив телеграмму Распутина, Государь потерял своё самообладание и порвал её. Государыня, невзирая на это, не прекратила уважать Распутина и доверять ему.

Третью серьёзную ошибку, которую Царская Чета совершили, особенно Государыня, было мнение, что у Распутина был дар видеть, кто был хороший, кто плохой человек. Никто не мог пошатнуть Их веру. «Наш друг» сказал, что упомянутый плохой человек или наоборот и этого было достаточно. Один человек сказал мне, что видел слабую улыбку на губах Государя, когда пришло известие об убийстве Распутина. Всё же я не могу гарантировать достоверность утверждения, так как я позднее встретила Государя, который был глубоко потрясён случившимся.

Один из родственников Распутина сказал мне, что он предсказал, что Феликс Юсупов убьёт его.

В России немецкие агенты были повсюду - на заводах, на улицах, даже в очередях за хлебом. Начались распространяться слухи, что Государь хочет заключить сепаратный мир с Германией и что Государыня и Распутин стоят за спиной намерения. Если бы у Распутина было бы такое влияние на Государя, как утверждается, тогда почему Государь не приостановил мобилизацию? Государыня была против войны, как было сказано перед этим. Из предыдущего также ясно, что во время войны она возможно больше, чем никто другое штатское лицо, пыталась воздействовать на то, чтобы привести войну к решающей победе.

Слухи, согласно которых с Германией готовиться сепаратный мир, дошли даже до английского посольства.

Вся клевета и слухи, направленные против Царской Семьи, об ожидаемом заключении мира с Германией, доводились до сведения иностранных посольств. Большая часть союзников догадывались оставить их на своё собственное усмотрение, единственно, кто оказался жертвой, как немецких, так и революционных распространяемых сплетен, оказался английский посол сэр Георг Бьюкенен. Он и встал в общение между революционерами и Правительством.

Убийство Распутина 16 декабря 1916 года было отправным выстрелом революции. Многие считали, что Феликс Юсупов и Дмитрий Павлович своим героическим поступком спасли Россию. Но произошло совсем иначе.

Началась революция, события в феврале 1917 года причинили России полную разруху. Отречение Государя от престола произошло совсем необоснованно. Государь был притеснен до такой степени, что он захотел отойти в сторону. Угрожалось, что если бы он не откажется от Короны, убьют всю его Семью. Это он сказал мне позднее при нашей встрече.

«Убийство никому не дозволено», - написал Государь на прошении, которое члены Императорской семьи оставили Ему, прося, чтобы не были наказаны Великий Князь Дмитрий Павлович и Феликс Юсупов.

Когда я вспоминаю все события того времени, мне кажется как будто Двор и высший свет были как бы большим сумасшедшим домом, настолько запутанно и странно всё было. Единственно, беспристрастное изучение истории на основании сохранившихся исторических документов, сможет внести ясность в ту ложь, клевету, предательство, неразбериху, жертвой которых, в конце концов, Их Величества оказались.

Распутин был убит в ночь с 16-го на 17-е декабря 1916 года. 16 декабря Государыня послала меня к Григорию Ефимовичу отвести ему икону, привезённую из Новгорода. Я не особенно любила ездить на его квартиру, зная, что моя поездка будет лишний раз фальшиво истолкована клеветниками. Я оставалась минут 15, слыша от него, что он собирается поздно вечером ехать к Феликсу Юсупову знакомиться с его женой Ириной Александровной.

Утром 17 декабря ко мне позвонила одна из дочерей Распутина, которые учились в Петрограде и жили с отцом, сообщив, что отец их не вернулся домой, уехав поздно с Феликсом Юсуповым. Через час или два позвонили во Дворец от Министра Внутренних Дел Протопопова, который сообщал, что ночью полицейский, стоявший на посту у дома Юсуповых, услышав выстрел в доме, позвонил. К нему выбежал пьяный Пуришкевич и заявил ему, что Распутин убит. Тот же полицейский видел военный мотор без огней, который отъехал от дома вскоре после выстрелов.

Были жуткие дни. 19-го утром Протопопов дал знать, что тело Распутина найдено. Вначале у проруби на Крестовском острове нашли галошу Распутина, а потом водолазы наткнулись на его тело: руки и ноги были запутаны верёвкой; правую руку он, вероятно, высвободил, когда его кидали в воду; пальцы были сложены крестом. Тело было перевезено в Чесменскую богадельню, где было произведено вскрытие.

Несмотря на многочисленные огнестрельные раны и огромную рану на левом боку, сделанную ножом или шпорой, Григорий Ефимович, вероятно, был еще жив, когда его кинули в прорубь, так как легкие были полны водой.

Когда в столице узнали об убийстве Распутина, все сходили с ума от радости; ликованию общества не было пределов, друг друга поздравляли. Во время этих манифестаций по поводу убийства Распутина, Протопопов спрашивал совета Её Величества по телефону, где его похоронить. Впоследствии он надеялся отправить тело в Сибирь, но сейчас же сделать это не советовал, указывая на возможность по дороге беспорядков. Решили временно похоронить в Царском Селе, весной же перевести на родину.

Отпевали в Чесменской богадельне, и в 9 часов утра в тот же день (кажется 21 декабря) одна сестра милосердия привезла на моторе гроб Распутина. Его похоронили около парка на земле, где я намеривалась построить приют для инвалидов. Приехали Их Величества с Княжнами, я и два или три человека посторонних. Гроб был уже опущен в могилу, когда мы пришли. Духовник Их Величеств отслужил краткую панихиду и стали засыпать могилу. Стояло туманное, холодное утро и вся обстановка была ужасно тяжёлая: хоронили даже не на кладбище. Сразу же после краткой панихиды мы уехали.

Дочери Распутина, которые совсем одни присутствовали на отпевании, положили на грудь убитого икону, которую Государыня привезла из Новгорода.

Вот, правда о похоронах Распутина, о которых столько говорилось и писалось. Государыня не плакала часами над его телом, и никто из его поклонниц не дежурил у гроба.

Ради исторической правды я должна сказать, как и почему Распутин имел некоторое влияние в жизни Государя и Государыни.

Распутин был не монах, не священник, а простой «странник», которых немало на Руси. Их Величества принадлежали к категории людей, верящих в силу молитвы подобных странников. Государь, как и его предок, Александр I, был всегда мистически настроен; одинаково мистически была настроена и Государыня.

За месяц до моей свадьбы Её Величество просила Великую Княгиню Милицу Николаевну познакомить меня с Распутиным. Вошёл Григорий Ефимович, худой, с бледным, изможденным лицом, в чёрной сибирке; глаза его, необыкновенно проницательные, сразу меня поразили и напомнили глаза о. Иоанна Кронштадтского.

«Попросите, чтобы он помолился о чём-нибудь в особенности», - сказала Великая Княгиня по-французски. Я попросила его помолиться, чтобы я всю жизнь могла положить на служение Их Величествам. «Так и будет», - ответил он, и я ушла домой. Через месяц я написала Великой Княгине, прося её спросить Распутина о моей свадьбе. Она ответила мне, что Распутин сказал, что я выйду замуж, но счастья в моей жизни не будет. Особенного внимания на это письмо я не обратила.

Распутиным воспользовались как поводом для разрушения всех прежних устоев. Он как бы олицетворял в себе то, что стало ненавистным русскому обществу, которое утратило всякое равновесие. Он стал символом их ненависти.

И на эту удочку словили всех: и мудрых, и глупых, и бедных, и богатых. Но громче всех кричала аристократия и Великие Князья, и рубили сук, на котором сами сидели. Россия, как и Франция XVIII столетия, прошла через период полного сумасшествия, и только теперь через страдания и слёзы начинает поправляться от своего тяжелого заболевания.

Но чем скорее каждый пороется в своей совести и сознает свою вину перед Богом, Царём и Россией, тем скорее Господь прострёт Свою крепкую руку и избавит нас от тяжких испытаний.

Её Величество доверяла Распутину, но два раза она посылала меня с другими к нему на родину, чтобы посмотреть, как он живет у себя в селе Покровском. Встретила нас его жена - симпатичная пожилая женщина, трое детей, две немолодые девушки-работницы и дедушка рыбак. Все три ночи мы, гости, спали в довольно большой комнате наверху, на тюфяках, которые расстилали на полу. В углу было несколько больших икон, пред которыми теплились лампады. Внизу, в длинной тёмной комнате с большим столом и лавками по стенам, обедали; там была огромная икона Казанской Божией Матери, которую считали чудотворной. Вечером перед ней собиралась вся семья и «братья» (так называли четырёх других мужиков-рыбаков), все вместе пели молитвы и каноны.

Крестьяне относились к гостям Распутина с любопытством, к нему же безразлично, а священники враждебно. Был Успенский пост, молока и молочного в этот раз нигде не ели; Григорий Ефимович никогда ни мяса, ни молочного не ел.

Существует фотография, которая представляет Распутина сидящим в виде оракула среди дам-аристократок своего «гарема» и как бы подтверждает огромное влияние, которое будто бы он имел в Придворных кругах. Но я думаю, что никакая женщина, если бы даже и захотела, не могла бы им увлечься; ни я и никто, кто знал его близко, не слышал о таковой, хотя его постоянно обвиняли в разврате.

Когда после революции начала действовать следственная комиссия, не оказалось ни одной женщины в Петрограде или в России, которая выступила бы с обвинениями против него; сведения черпались из записей «охранников», которые были приставлены к нему.

Несмотря на то, что он был человек безграмотный, он знал всё Священное Писание, и его беседы отличались оригинальностью, так что, повторяю, привлекали немало людей образованных и начитанных, каковыми были, бесспорно, епископы Феофан и Гермоген, Великая Княгиня Милица Николаевна и др.

Помня, как-то в церкви подошёл к нему почтовый чиновник и просил помолиться о больной. «Ты меня не проси, - ответил он, а молись св. Ксении». Чиновник в испуге и удивлении вскрикнул: «Как вы могли знать, что жену мою зовут Ксенией?». Подобных случаев я могла бы привести сотни, но их, пожалуй, так или иначе можно объяснить, но гораздо удивительнее то, что все, что он говорил о будущем, сбывалось...

Одним из врагов Распутина, Илиодором, было затеяно два покушения на него. Первое ему удалось, когда некая женщина Гусева ранила его ножом в живот в Покровском. Это было в 1914 году, за несколько недель до начала войны.

Второе покушение было устроено министром Хвостовым с этим же Илиодором, но последний послал свою жену в Петроград со всеми документами и выдал заговор. Все эти личности вроде Хвостова смотрели на Распутина как на орудие к осуществлению их заветных желаний, воображая через него получить те или иные милости. В случае неудачи они становились его врагами.

Так было с Великими Князьями, епископами Гермогеном, Феофаном и другими. Монах Илиодор, который в конце всех своих приключений снял рясу, женился и жил за границей, написал одну из самых грязных книг о Царской Семье. Прежде чем издать её, он написал Государыне письменное предложение - купить эту книгу за 60 000 рублей, грозя в противном случае издать её в Америке. Государыня возмутилась эти предложением, заявив, что пусть Илиодор пишет, что он хочет и на бумаге написала: «Отклонить».

Судебное расследование Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного Правительства доказало, что политикой он не занимался. У Их Величеств разговоры с ним были всегда на отвлечённые темы и о здоровье Наследника.

Вспоминаю только один случай, когда действительно Григорий Ефимович оказал влияние на внешнюю политику.

Это было в 1912 году, когда Великий Князь Николай Николаевич и его супруга старались склонить Государя принять участие в Балканской войне. Распутин чуть ли на коленях перед Государём умолял его этого не делать, говоря, что враги России только и ждут того, чтобы Россия ввязалась в эту войну, и что Россию постигнет неминуемое несчастье.

Последний раз Государь видел Распутина у меня в доме, в Царском Селе, куда по приказанию Их Величеств я вызвала его. Это было приблизительно за месяц до его убийства. Здесь я убедилась лишний раз, каким пустым вымыслом был пресловутый разговор о желании сепаратного мира, о котором клеветники распространяли молву, указывая, что это желание то Государыни, то Распутина.

Государь приехал озабоченный и, сев, сказал: «Ну, Григорий, помолись хорошенько; мне кажется, что сама природа идёт против нас сейчас». Григорий Ефимович одобрил Его, сказав, что главное не надо заключать мира, так как та страна победит, которая покажет более стойкости и терпения.

Затем Григорий Ефимович указал, что надо думать о том, как бы обеспечить всех сирот и инвалидов после войны, чтобы «никто не остался обиженным: ведь каждый отдал Тебе всё, что имел самого дорогого».

Когда Их Величества встали, чтобы проститься с ним, Государь сказал, как всегда: «Григорий, перекрести нас всех». «Сегодня ты благослови меня», - ответил Григорий Ефимович, что Государь и сделал.

Чувствовал ли Распутин, что он видит Их в последний раз, не знаю; утверждать, что он предчувствовал события, не могу, хотя то, что он говорил, сбылось. Я лично описываю только то, что слышала и каким видела его.

Со своей смертью Распутин связывал большие бедствия для Их Величеств. Последние месяцы он ожидал, что его скоро убьют.

Свидетельствую страданиями, которые я переживала, что я лично за все годы ничего непристойного не видела и не слышала о нём, а, наоборот, многое из сказанного во время этих бесед помогло мне нести крест поругания и клеветы, Господом на меня возложенный.

Распутина считали и считают злодеем без доказательств его злодеяний. Его убили без суда, несмотря на то, что самым большим преступникам во всех государствах полагается арест и суд, а уже после казнь.

Владимир Михайлович Руднев, производивший следствие при Временном Правительстве, был один из немногих, который старался распутать дело о «тёмных силах» и выставить Распутина в настоящем свете, но и ему было трудно: Распутин был убит, а русское общество было психически расстроено, так что мало кто судил здраво и хладнокровно. Руднев единственный имел гражданское мужество ради истины встать на точку зрения здравомыслящего человека, не заразившись стадным мнением русского общества в 1917 году.

Материал составлен Людмилой Хухтиниеми по воспоминаниям Анны Александровны Танеевой (монахини Марии)

«Анна Вырубова - фрейлина Государыни». Под редакцией Ирмели Вихерюури. Отава. 1987 Хельсинки. Перевод с финского языка Л.Хухтиниеми.

А.А. Вырубова. Страницы моей жизни. Благо. Москва. 2000.

Из интернета

Образцом самой строгой жизни была одна из ближайших почитательниц Распутина, подруга царицы Анна Вырубова.

Вырубова была фанатично предана Григорию, и до конца своих дней он представлялся ей в виде святого человека, бессребреника и чудотворца.

Личной жизни Вырубова не имела вовсе, целиком отдавшись на служение ближним и страждущим. Опекала сирот, работала сестрой милосердия.

Внешне привлекательная, благородного происхождения, принимаемая как своя в царской семье она оказалась совершенно беззащитна перед газетной клеветой.

В течение многих лет ей приписывались многочисленные любовные связи и мерзейший разврат. А газетчики разнесли эти слухи и клевету на всю Россию.

"Истории", ставшие нарицательными, смаковались в светских салонах при дворе и в бульварной прессе, в Государственной Думе и на улицах.

Каково же было разочарование сплетников, когда позже специальной медицинской комиссией Временного правительства было установлено, что Анна Вырубова девственна и невинна, и все приписываемые ей преступления на поверку оказались вымыслом...